Сторонний взгляд
Шрифт:
— Покупаете или продаёте?
Голос раздаётся непосредственно справа от меня, и я прекращаю рассматривать позолоченную пещеру, что окружает нас. Перевожу взгляд, чтобы уставиться на мужчину, который стоит для его же безопасности слишком, бл*дь, близко к Кал.
— Ни то, ни другое, так что, бл*дь, перестань пялиться на мою собственность, иначе я найду другое применение для твоей гляделки.
Его глаза останавливаются на моих шрамах, и его загорелое лицо стремительно бледнеет.
— Тогда, ч-что Вы делаете в рынке? Мы здесь все п-покупатели или продавцы.
Его
— Я оцениваю свои возможности, не что бы это, бл*дь, было твоё дело, — я наклоняюсь вперед, движение заставляет его пятиться назад, чтобы увеличить пространство между нами насколько это возможно, не совершив при этом побег.
— Дружеский совет, — рычу я в его бледное, покрытое потом лицо, и он смотрит на меня своими невообразимо широко открытыми глазами. — Уйди.
Я не жду, пока он удерёт. Он — гребаный таракан, а у нас здесь много волков, чтобы было кого освежевать. Этот жалкий кичливый мудак — пустое место, и в обычный день я бы не потратил больше секунды своего времени, чтобы убить его. Резким рывком я тяну Кал к барной стойке, украшенной золотыми листьями, она спотыкается от силы, что я использую. В моём мозгу короткое замыкание из-за необходимости вести себя так, как будто она ничего не значит для меня.
— Виски, немедленно, — пролаял я молодому мужчине за барной стойкой. Как и вся остальная собственность, присутствующая в «Королевстве», он обнажен, лишь золотая краска покрывает его тело.
Он темноволосый, не старше шестнадцати или семнадцати лет, но он не вздрагивает от моей резкой команды. Он привык к этому и к намного большему.
— Краска закрывает все синяки и шрамы, — шепчет Кал в пол достаточно громко, чтобы я услышал её. Я слегка сжимаю верх её руки, достаточно, чтобы дать ей понять, что услышал. Ей хорошо известно, что не следует говорить со мной открыто в этом месте. В действительности с тех пор как мы спустились из затемнённой прихожей в эту позолоченную раковину, она ведёт себя идеально, вживаясь в роль. Еще бы, долгие годы практики.
Она кроткая, покорная и практически незаметная. Хорошо, она могла бы такой быть, если бы не выглядела так охуено восхитительно в этих распутных кусочках ткани, которые вроде как считаются платьем. И практически каждый мужчина здесь так думает. Мой Дьявол шепчет в голове, что будет еще больше оценивающих взглядов, чем от того французишки, больше глаз, что придётся удалить из глазниц, прежде чем ночь закончится. Отвернувшись, я взглянул на барную стойку, декоративные люстры высветили металлические ложечки для нарезки дыни кружочками. Они привлекли мое внимание. Почему, бл*дь, на барной стойке есть ложки для дыни, я никогда не пойму. Претенциозные грёбаные придурки.
— Эй, парень, — окликаю я мальчика за барной стойкой, когда он ставит виски на золотую подставку передо мной.
— Дай мне это, — требую я, указывая на совок для фруктов из нержавеющей стали. Он не моргает от моего требования, просто быстро поворачивается, чтобы извлечь ложку,
— Давай-ка тусоваться, — произношу я, на моем лице сияет улыбка. Простой акт кражи у «Королевства» для меня большое ребячество.
Мы держим наш путь по кругу большой золотой палаты, игнорируя взгляды участников, и всё же я в курсе, кем является каждый находящийся здесь гость. Я наблюдаю, как владельцы и их собственность проходят через арку, закрытую тёмно-золотыми бархатными занавесами. Подталкивая Кал в том направлении, я предупреждаю её:
— Похоже, вот где всё действо, так что не отходи от моего грёбаного бока.
Затем с большей силой, чем необходимо, придерживаю занавес, чтобы пройти через него, удерживая ее достаточно близко к себе.
По эту сторону занавеса все выглядит совершенно иначе. Здесь всё кроваво-красное, включая свечи в канделябрах на стене, с которых стекает затвердевший воск. Эти окровавленные следы являются уместным фоном для многих сцен, происходящих вокруг нас.
Эта комната для публичной демонстрации любого и каждого непристойного акта, о котором вы только можете подумать, включая секс, избиение и игры с кровью. Не добровольные игры с кровью.
Здесь владельцы используют их собственность для демонстрации или позволяют другим протестировать потенциальные приобретения. Секс и медно-красный сильный запах крови сгущают воздух, мерзкий смрад, но моему Дьяволу нравится. Больше всего на свете он желает выйти и поиграть. Его глаза пируют от распутства, язык облизывает зубы в предвкушении, а моя кожа ощущается содранной из-за обременительной попытки сдержать его.
Я здесь не для того, чтобы убивать.
Не сегодня.
Кал чувствует изменения во мне и шагает ближе к моему боку. Или она ищет моего утешения? Она ищет защиту от ужасов, происходящих в этой комнате? Ужасы, к которым когда-то её принуждали.
— Никакой ублюдок и пальцем не прикоснётся к тебе, поняла? — клянусь я, мои губы пробегаются от её брови к волосам, мои слова разрывает от скрытого гнева и от потребности вырывать глотки и вырезать сердца.
Она расслабляется у моего бока, а я продолжаю сканировать комнату. Здесь примерно пятнадцать или около того членов «Королевства», каждый, по крайней мере, с одним приобретением, некоторые с двумя. Это почти сорок человек, вовлечённые в секс и пытки в кроваво-красной комнате, которая является частью секретного рынка торговли людьми в центре Парижа. Мир продолжается за пределами этого места, не подозревая об уродливых ужасах, что происходят прямо перед их носом в одном из наиболее красивых городов мира.