Стороны света
Шрифт:
– Мы же не будем его сжигать? – шепотом спросил он.
Казимир не ответил. Он знал, что если не сжечь Императора, как того требуют обычаи, то пойдут ненужные разговоры.
– Ты не будешь на это смотреть, – коротко ответил он.
Когда они прошли между кострами, Казимир почувствовал, как чернота в нем испуганно отшатнулась, а потом пришло ощущение больше всего похожее на зуд, шепот который он слышал уже много дней. «Убей… стража… огня…». Убью, подумал Казимир, но сначала нужно было вступить во власть. Ноб придут и уйдут на свой Север, а если сразу же разрушить пирамиду Багала,
В склеп они зашли все вместе, в помещение, где горел погребальный костер, только трое: Казимир, Формоз и еще один жрец. Казимир остановился и посмотрел на Лазаря. Тот лежал бледный, с синими губами. Его гроб был украшен золотом и драгоценными камнями, на нем был лучший из его военных мундиров, в гробу лежал меч. Но не тот, который помешал в первый раз Казимиру использовать против Лазаря силу ноб, а парадный.
– Будем сжигать? – спросил Формоз.
– Да, – ответил Казимир.
– А если не сгорит? – спросил жрец.
Казимир скрежетнул зубами. Он и сам об этом думал. Он вспомнил о том, что сказали ноб – Лазарь не умрет, пока Багал не будет уничтожен. Если не сгорит, что делать? Решение подсказал сам Формоз.
– Сжигали только Императоров, здесь полно могил. Отодвинем одну из плит и положим его туда.
– А кого мы сожжем? – шепотом спросил Казимир.
Формоз перевел взгляд на второго жреца.
– А если спросят, где он?
– По обычаю один из жрецов остается в склепе до утра, чтобы читать молитвы Огненному богу. Жрецов никто считать не будет.
– Хорошо, – ответил Казимир.
Они еще некоторое время постояли в тишине, а потом Формоз вежливо кашлянул и кивнул в сторону жреца. Тот стоял над гробом и тихо читал молитву.
– Я что ли? – возмутился Казимир.
– А я что ли должен руки пачкать? – спросил Формоз.
Казимир чертыхнулся. Он уставился в затылок жрецу, пытаясь разбудить в себе силу ноб, но та лишь продолжала шептать свой напев, отказываясь фокусироваться. После нескольких безуспешных попыток Казимир вынул меч и со всей силы ударил жреца по голове рукояткой. Тот охнул и осел на пол.
– Теперь сверни ему шею, – приказал Формоз.
– Зачем? – спросил Казимир.
– Потому что когда он начнет гореть, то очухается и будет орать. Как ты думаешь, мертвый Лазарь должен орать, когда его сжигают?
Казимир подошел к телу и замер в нерешительности.
– Я никогда этого раньше не делал, – заметил он.
– Возьми его голову и резко поверни, пока не услышишь хруст костей.
Казимир наклонился и замер, потом поднялся и посмотрел на Формоза.
– Я не могу, – сказал он.
– Тогда я выхожу и говорю, что Император Лазарус милостью Огненного бога восстал из мертвых, хотя еще и не пришел в сознание. А потом Император ПРИДЕТ в сознание, и он не будет колебаться, свернуть тебе шею или нет.
– Ладно…
Казимир снова наклонился и резко повернул шею жреца. Ничего не произошло.
– Резче! – рявкнул Формоз.
И снова Казимир повернул его шею. И снова ничего не случилось.
– Тупой ублюдок, – выругался Формоз.
Он оттолкнул Казимира, подошел к телу, поставил на спину жрецу ногу, кряхтя, наклонился и резким движением вывернул шею лежащего человека. На этот раз раздался хруст костей.
– Вот так… – Формоз с трудом разогнулся. – Теперь давай затолкаем Императора в могилу.
Казимир огляделся по сторонам. Склеп представлял собой широкое полукруглое здание с огромным куполом. Сквозь отверстие в куполе вверх поднимался дым от ритуального костра, по сторонам шли широкие арки, на вершине каждой из которых стояла урна с прахом императора. В нишах за арками располагались могилы, здесь хоронили, жен и детей, которые так и не заняли престол. В нише Императора Лазаруса II, деда Казимира и отца Лазаря, была похоронена мать новоявленного регента. Сам Казимир никогда не будет похоронен здесь, если не станет императором – хоронили только родственников до второго колена.
– Выберем могилу постарше, – Формоз прищурился. – Я думаю, Валтасар VII и его семейство нам подойдут.
Валтасар… Казимир невольно вспомнил залитое слезами лицо маленького принца. Он был еще слишком мал, чтобы понимать, что происходит, и с детской наивностью плакал, когда умер его отец. Валтасар любил Лазаря и любил Эльте, в отличие от Сигизмунда, он еще не понял, кто обрек его мать на изгнание.
– Хорошо, – ответил Казимир.
Они пошли к нише Императора Валтасара, Формоз ткнул пальцем в первую попавшуюся надгробную плиту.
– Эта подойдет.
– Кто здесь похоронен? – спросил Казимир.
– Какая разница?
Вдвоем они начали сдвигать тяжелую плиту. Та лежала на своем месте уже много лет, так что Казимиру даже пришлось использовать меч, чтобы приподнять ее. Наконец, плита была сдвинута, под ней оказался скелет в лохмотьях, которые когда-то были богатыми одеждами.
– Теперь притащим Лазаря, – скомандовал Формоз.
В полной тишине они вынули Императора из гроба и, обливаясь потом, потащили его уже отяжелевшее тело к могиле, потом бросили его туда как мешок. Лазарь упал с глухим стуком. Казимир внутренне сжался, опасаясь, что это падение разбудит Императора. Но Лазарь все так же лежал с закрытыми глазами, только голова странно наклонилась в сторону.
– Плита не закроется, – тихо сказал Казимир.
Он наклонился и начал вынимать останки из-под Императора, почему-то аккуратно складывая их в кучу. Его взгляд скользнул по надгробью. «Набонид, сын Валтасара, второй в очереди на престол Императоров Запада». Ну да, подумал Казимир, младший сын, которому так и не достался трон. Валтасару VII наследовал Сизар V, а этот бедняга так и остался ждать своего часа, и вот дождался – его могилу разворошили, чтобы похоронить заживо его далекого потомка. Казимир и Формоз снова взялись за плиту и положили ее на место. Кости Формоз пристроил в каком-то углу. Казимир как завороженный смотрел на камень. Интересно, что чувствует Лазарь? И чувствует ли он что-нибудь?