Сторож брату моему (Капитан Ульдемир - 1)
Шрифт:
– Мы с вами уже пришли к выводу, что эвакуация местного населения практически невозможна и размышления о его судьбе не должны более влиять на наши действия.
Тут была возможность возразить, и Аверов ухватился за нее:
– Обождите, Уве-Йорген. Мы с вами судим, исходя из того, что известно нам. Но вовсе не исключено, что наши коллеги, возвратившись, привезут какую-нибудь информацию, которая заставит нас в корне пересмотреть…
– Если они вернутся.
– А если не вернутся, – вдруг, неожиданно для самого себя, крикнул Аверов, – то надо их найти! Или
Рыцарь после паузы промолвил:
– А звезда что – раздумала взрываться?
– Нет, разумеется. И тем не менее…
– Что же изменилось, доктор?
– Ну неужели вы… Какое жуткое хладнокровие, пилот! И вы можете быть так спокойны?
Рыцарь невесело усмехнулся.
– Я привык терять товарищей, доктор. К сожалению…
– О, эти ваши безжалостные времена! Но я не желаю привыкать к таким вещам!
– Мы тоже не желали – нас не спрашивали. Но не станем спорить об отвлеченных материях. У вас есть план, как их найти?
– Лететь к планете на большом катере.
– И кто же полетит?
– То есть как – кто?
– Если бы речь шла только о наших товарищах, я и не подумал бы возражать вам. Но если мы начнем поиски сейчас – сколько они продлятся? Где гарантия, что мы не потеряем и других? Но кто же тогда погасит звезду и спасет Землю? Кто спасет ваше человечество? Не забудьте: моя Земля давно кончилась, мы – как те кистеперые рыбы, что нечаянно дожили до поздних времен, хотя все их родичи давно превратились в лучшем случае в окаменелости. Это ваш мир, доктор. И вы должны понять, что важнее: миллиарды – там или двое наших друзей – здесь? Что говорят вам ваши представления о гуманности?
– Они говорят, что нельзя оставлять людей на верную гибель.
– Да почему, кто вам сказал о верной гибели? Ведь в момент, когда мы расстреляем эту звезду, она не погаснет, судя по тому, что вы говорили раньше. Она постепенно начнет угасать, только и всего. И вот тогда, зная, что главное сделано и что время у нас еще есть, – взрыв предотвращен, – мы сможем всерьез заняться поисками наших товарищей – и мы найдем их. А сейчас – кто стал бы заниматься этими поисками вслепую? Я необходим на корабле как лицо, заменяющее капитана и как квалифицированный пилот. Мой товарищ Питек – прекрасный пилот, но порой чересчур эмоционален, и ему в одиночку нельзя доверить машину. Но не стану отнимать ваше время: коротко говоря, мне нужен каждый член экипажа, и следовательно, я больше не выпущу на планету ни одного человека до тех пор, пока основная задача экспедиции не будет выполнена.
– Но ведь все равно мы ничего не можем начать немедленно! Не забудьте: установка была законсервирована в момент, когда мы увидели планету. Батареи…
– На все это хватит двух суток, если приступить немедленно. И я думаю, что вы приступите к работе именно немедленно. А за двое суток вопрос с нашими друзьями может проясниться окончательно.
– Почему за двое суток?
– В мое время, – Уве-Йорген усмехнулся, приподняв один уголок рта, как обычно, – если рыцарь через двое суток
– И вы так спокойно…
– Да перестаньте! Не думаете же вы всерьез, что гибель людей доставляет мне удовольствие! Были, конечно, и такие, но всех оболванить он не успел со всей его сворой…
– Кто? – машинально спросил Аверов.
– Король Джон Безземельный, если это вас устраивает. Ну что же, будем считать, что мы договорились. И, откровенно говоря, на вашем месте я бы гордился…
– Гордились бы – чем?
Но пилот не ответил. Он напряженно вглядывался в экран. Шагнул в сторону, переключил локатор. Поднял глаза. Медленно улыбнулся:
– Поздравляю вас, доктор. Кажется, мы жгли порох впустую.
– Что это значит? – дрогнувшим голосом спросил Аверов.
– Если туземцы еще не обзавелись своими космическими устройствами, то приближающееся к нам тело может быть только нашим катером. И не пройдет и четверти часа, как вы сможете поплакать на плече своего руководства.
Аверов был так рад, что и не подумал обижаться.
Глава десятая
– Рад приветствовать вас на борту, капитан, – сказал мне Уве-Йорген и щелкнул каблуками. Мне показалось, что он сказал это искренне. Я вылез из катера; Рыцарь ждал, потом его брови прыгнули вверх; однако он на удивление быстро справился с изумлением и кинулся вперед – помочь, но я опередил его.
– Здравствуйте, юная дама, – поклонился он. – Какая приятная неожиданность… Я очень, очень рад – если это только не сон.
Анна стояла рядом со мной и глядела на Рыцаря, а он снова перевел взгляд на катер, но никто больше не вышел, и он взглянул на меня, и улыбка его погасла.
– Вас только двое?
– Да, – сказал я невесело и, чтобы поскорее завершить неизбежный церемониал, продолжил: – Знакомьтесь.
– Уве-Йорген, Риттер фон Экк, первый пилот этого корабля. Имею честь… Что же случилось, Ульдемир?
– Объясню подробно, но не сию минуту. Анна…
Она с любопытством осматривалась; теперь она повернулась ко мне.
– Сейчас я провожу тебя в мою каюту. Примешь ванну, пообедаешь. А мы тем временем поговорим с товарищами.
– Нас будут ждать в лесу, ты не забыл?
Я мысленно сказал ей «браво!»: на лице Анны не было ни тени смущения, ничего на тему «как это выглядит», «что могут подумать» и так далее. И незнакомая обстановкам, видимо, не тяготила ее, и чужой человек тоже.
– Как ты могла подумать! Ну пойдем. Через четверть часа в центральном посту, Уве. И пригласите, пожалуйста, доктора Аверова.
– Непременно.
Голос пилота был деловитым, и в нем более не чувствовалось удивления.
– Очень странный человек.
У меня были по этому поводу свои соображения, но я все же спросил:
– Кто, Анна? Уве-Йорген?
– От него так и тянет холодом.
– Он очень сдержанный человек. Так он воспитан. Подробнее я расскажу тебе как-нибудь потом. Как ты себя чувствуешь?