Стоящие свыше. Часть IV. Пределы абсолюта
Шрифт:
– Лучше бы вам спросить об этом Муравуша, это он мастер запоминать такие подробности.
– Не беспокойся, и Муравуша я спрошу тоже. И учти, что капитан бригады штрафников – не Огненный Сокол, он будет подчиняться мне беспрекословно. Так что твою память я могу и прояснить.
– Не надо меня пугать. – Волчок вскинул глаза, но тут же зажмурился от солнца. – Память у меня от этого не прояснится. Мне показалось, что этот парень пытается за девочкой ухаживать, а она его ухаживания не принимает.
– Вот как? А как на это смотрел Чернокнижник?
Чернокнижник. Они понятия не имеют о том, что Спаска – дочь Змая.
– Я не знаю. Никак. Я не обращал на это внимания.
–
– Я… Не знаю. Мы наблюдали несколько часов, а ничего не происходило. Они травили байки и говорили ни о чем. Когда речь зашла о чудотворах, Муравуш сразу же послал Варко к Огненному Соколу.
Солнце давно село, а Красен продолжал и продолжал задавать вопросы. И Волчок лгал, и знал, что его можно уличить во лжи – достаточно допросить Муравуша и Градко. Но… Чудотворы не должны были узнать, что Спаска – дочь Змая… Волчок считал, что давно научился не выдавать внутреннего напряжения и сосредоточенности, отвечать спокойно и взвешенно. Раньше он знал ответы на любые вопросы, продумывал их заранее, а тут ему приходилось соображать на ходу. Чудотвор же умел спрашивать – гонял Волчка по кругу, выясняя одно и то же по нескольку раз.
– Значит, никто ни разу не назвал этого человека по имени. Тебе это не кажется странным? – продолжал чудотвор бесконечный допрос.
– Чернокнижник назвал его Живущим в двух мирах. Возможно, это было сказано не всерьез. А по имени его никто не называл. И имен тех троих вооруженных людей тоже никто не называл. Я за время этого разговора ни разу не назвал вас «господин Красен». Вы тоже по имени ко мне не обращались.
– И девочку тоже никто не называл по имени?
– Ее называли крохой. Это я запомнил.
Давно перевалило за полночь, когда Красен наконец поднялся с чурбака.
– Можешь возвращаться на заставу.
– Во имя Добра! – бодро ответил Волчок, и чудотвор смерил его удивленным взглядом.
Может, переиграл бодрость? Не было сил ни думать, ни сомневаться. От допроса человек устает, конечно, но если говорит правду – устает в несколько раз меньше, чем если лжет. И, добираясь до заставы, Волчок старался не показать усталости. Очень хотелось хлебного вина и одиночества. Спать хотелось тоже, слипались глаза, но стоило лечь под одеяло, и в голову полезли навязчивые и тревожные мысли: а что если Чернокнижник не убережет Спаску? Что если Волчок сказал о ней что-то лишнее? Он прокручивал в голове свои ответы на вопросы Красена, и искал ошибки, и холодел, отмечая какие-то неточности в словах, интонациях, взглядах. А если чудотвор будет допрашивать Муравуша с той же дотошностью… Эти мысли Волчок старался гнать, но получалось неважно.
Он так и не уснул до самого рассвета, и только когда окошко, затянутое пузырем, порозовело, возвещая о начале нового солнечного дня, вспомнил встречу на развалинах каменного дома. Это согревало: Волчок жмурился от счастья, перебирая в памяти слова Спаски, ее полные нежности взгляды и прикосновения. И очень хотелось бросить все – заставу, гвардию, Хстов – и перебраться в замок: там он был бы спокоен за Спаску, потому что в себя верил гораздо больше, чем в каменные стены, лучников Чернокнижника и (тем более) в тонкого юношу по имени Славуш.
25 мая 427 года от н.э.с.
На этот раз доклад Красена уже не расстроил Инду, а весьма удовлетворил. Они встретились в Тайничной башне в присутствии Приора, двух аналитиков, работавших в том числе с Исподним миром, и мозговеда Дланы Вотана, присутствие которого Инду вовсе не обрадовало.
О человеке по прозвищу Змай почти ничего не удалось добавить к имеющемуся досье, кроме одного: нашлись свидетели его превращения в чудовище. Когда они пытались об этом рассказать, им, разумеется, никто не поверил. Да, Милуш Чернокнижник назвал его Живущим в двух мирах, но это уже не имело никакого значения.
А вот о девочке-колдунье Красен разузнал гораздо больше, и Инда не мог не восхититься мастерски проделанной работой. Девочка в самом деле родилась от пересечения двух сильнейших родов: Серой Крысы и Синего Сома. Поиски замедлились тем, что родилась она во втором поколении – из детей этого брака выжила только одна дочь, Живка, которая не проявляла способностей к колдовству. Инда мог себе представить, как много пришлось приложить усилий, проверяя всех потомков сильных колдунов.
Живка вышла замуж за безродного Бурого Крота, родила в браке семерых детей, из которых в живых осталось только трое: две девочки тринадцати и четырнадцати лет и семилетний мальчик. Дело осложнилось тем, что их деревня была сожжена, большинство ее жителей погибло – пришлось искать тех, кто помнил Живку и ее родителей. Красен их нашел в одной из соседних деревень, там же обнаружилась и старшая из девочек: рябая, беловолосая, ширококостная – она нисколько не походила на красавицу-колдунью, которую он искал. Красен едва не оставил поиски – вряд ли родные сестры могли сильно отличаться друг от друга. Но рассказ о младшей сестре по имени Спаска вознаградил его усилия.
«Змеиное отродье» – вот как звали в деревне младшую дочь Живки. Припомнили соседи и драку ее мужа с человеком по прозвищу Змай – шила в мешке не утаишь, в деревне все знали, что Живка загуляла с городским «богатеем», пока ее муж ездил на заработки в Волгород. Все видели, что у нее не переводятся деньги, – городской «богатей» не просто обрюхатил деревенскую простушку, а позаботился о ней и о ребенке. Все помнили, что во время оспы в четыреста двадцатом году он забрал девочку к себе, и вернулась она в деревню «настоящей царевной». И как Змай искал ее в сожженной деревне после стычки с гвардейцами, тоже помнили. И что забрал с собой младшего сына Живки, заметили тоже. Девочку же с тех пор никто из соседей не видел.
Едва услышав слова «змеиное отродье», Инда уже потер руки. Это была настоящая удача! Такая удача, какая выпадает очень редко. Конечно, не всякий отец любит своих внебрачных детей, даже если знает об их существовании, даже если дает деньги на их воспитание. Но… был еще пестрый аспид – змея не менее опасная, чем королевская кобра. И оказалась эта змея у постели девочки не случайно.
– Мне не удалось связаться с Пратой Сребряном, – сказал Красен. – Но, судя по всему, даже в замке стараются не упоминать, чья дочь эта девочка. Даже по имени ее не называют – зовут крохой. Ее способности к колдовству проявились очень рано, я говорил, что заметил ее еще в четыреста двадцать втором году, на празднике четырех четверок. Видимо, с этого времени ее и начали прятать от людей.
Приемник Врага… Нет, девочка не должна умереть – она, как и Йока Йелен, будет работать на оба мира. Какая удивительная гармония: один мир порождает мрачуна небывалой силы, другой создает колдунью, способную эту силу принять. И вряд ли стоит приписывать всю заслугу селекции, скрещиванию сильных колдунов – генетические опыты не всегда заканчиваются успехом. Нет, это необъяснимый закон природы, какая-та высшая сила, обеспечивающая равновесие… Инда не верил в существование Предвечного, но в последнее время часто задумывался о некоторой разумности мирозданья.