Стоящие свыше. Самородок

Божич Бранко

Мрачун извлек из кармана кусок железа и поднес к компасу.

– Стрелка отклонилась от севера и показывает на магнит. Я переверну его, и она повернется в противоположную сторону. Я поставлю магнит прямо над стрелкой, и она будет вращаться. Тебе это ничего не напоминает?

– И что с того?

– В общем-то, не так уж много… с того… Это всего лишь доказывает, что для движения магнитных камней не требуется энергия чудотворов.

Войта расхохотался.

– Если бы вы позволили мне выйти в межмирье на несколько минут…

Мрачун снова не дал

ему закончить – ком энергии толкнул Войту в грудь, впитался до капельки.

– Спасибо. – Войта убрал с лица улыбку. – Жаль, я не могу ответить вам той же любезностью…

– Ты считаешь, что это моя вина? – усмехнулся Глаголен.

– А чья?

– Ты слышал о молодом Ламиктандре и его путешествиях на Восток? Так вот, на Востоке говорят, что упрямство – это мудрость осла. А твое увечье – закономерный результат этой мудрости.

Войта не стал спорить, создал в ответ совсем слабое поле – стрелка компаса закрутилась так быстро, что ее не стало видно.

– Ну да, ты же волшебник, – с презрительной миной кивнул Глаголен. – Ты умеешь творить чудеса.

– Да, я умею творить чудеса. – Войта задрал подбородок. – И опыт с магнитом доказывает, насколько мое чудо значительней вашего.

– Я не творю чудес, – поморщился мрачун. – Мой опыт хорош тем, что не зависит от способности творить чудеса, с которой надо родиться и которой можно лишиться, как ты лишился способности к энергетическому удару. И он не зависит от энергии Исподнего мира.

– Не вижу в этом преимущества.

– И напрасно. Всеобщий естественный закон был известен уже древним философам. Чтобы сообщить движение магнитным камням, мы должны от чего-то это движение отнять. Забирая движение у Исподнего мира, мы нарушаем всеобщий естественный закон.

– А вы сейчас не нарушаете всеобщий естественный закон? – усмехнулся Войта.

– Ты имеешь в виду передачу энергии моему призраку? Эта энергия вернется в межмирье и достанется кому-то из чудотворов, например тебе.

– И я раскручу ею стрелку компаса. Так в чем же нарушение всеобщего естественного закона? Только в том, что движение пройдет не напрямую между вами и мной, а через Исподний мир?

– Если ты раскрутишь стрелку компаса, ничего противоестественного не произойдет. Но, насколько мне известно, чудотворы собираются вращать жернова и качать челноки станков. А это совсем другая мера движения. Исподний мир не даст вам столько сил.

– Насчет жерновов вы пошутили удачно. Рад, что мне не пришлось качать челнок какого-нибудь станка… – съязвил Войта. – Вам дешевле использовать силу чудотвора, чем силу ветра. Или в ветряной мельнице вы тоже усматриваете нарушение всеобщего естественного закона?

– Я не интересуюсь черной работой заднего двора. Но не думаю, что ради сотни гектов муки в день необходима мельница, способная перемолоть три сотни гектов за час. Однако вернемся к стрелке компаса. Ты ввел две меры энергетического поля, в котором движутся магнитные камни: степень магнетизма и натяжение поля, так?

– Ну да. – Войта пожал плечами.

– Когда мы спустимся

в лабораторию, я покажу тебе прибор, способный двигать стрелку компаса подобно магниту. Мне нужно, чтобы ты определил степень энергетического поля этого прибора и силу его натяжения.

– Это простейшая задача. Довольно нескольких опытов.

– Боюсь, несколькими опытами задача не ограничивается – мне нужна формула, а не число. Обоснованная, а не выведенная эмпирически.

– Хотите двигать магнитные камни подобно чудотворам? – Войта презрительно поморщился. Это была простейшая формула, натяжение энергетического поля убывало пропорционально квадрату расстояния от источника и зависело от его степени. Неужели Глаголен этого не знал?

– Меня не интересует соперничество. Я занимаюсь наукой, а не играю в салки с чудотворами.

– Не понимаю, почему, при ваших знаниях, вы сами не можете получить эту формулу, – проворчал Войта.

– К сожалению, моя жизнь конечна. Передав тебе работу над формулой, которая мне необходима, я сберегу время.

– Я не буду искать для вас эту формулу. Вы можете меня убить, можете заставить меня крутить жернов, но принудить меня думать вы не можете.

Войта надеялся вывести Глаголена из себя, и ему это почти удалось – на лице мрачуна мелькнуло с трудом подавленное раздражение.

– Упрямство – мудрость осла. И если бы наглость твоя проистекала из безнаказанности, я бы велел тебя наказать. Если бы ты набивал себе цену, я бы велел отправить тебя обратно в пекарню. Но ты же искренне веришь в себя и свой отказ! Это поразительно. Я имею в виду поразительную глупость. Прибор я тебе все же покажу, потом его поставят у тебя в кабинете. Можешь искать формулу, можешь не искать – воля твоя. Пока тебе запрещается лишь покидать башню без сопровождения.

Три дня Войта старательно отводил взгляд от стоявшего на лабораторном столе громоздкого прибора. Прочел две рукописные книги Глаголена и перешел к трудам на книжных полках. На четвертый день сделал первую попытку измерить натяжение поля, долго провозился с изготовлением магнитоскопа (а все необходимое давно лежало на лабораторном столе) – невозможно было разметить шкалу без эталона, но, в конце концов, это не имело принципиального значения. Он испытал магнитоскоп на собственном теле, позвав в помощники слугу, и подступил к прибору Глаголена.

На удивление, прибор создавал довольно сильное поле, и, в отличие от намагниченного железа, создавал его по воле экспериментатора – нужно было только повернуть рычаг, чтобы соединить обмотанный проволокой металлический стержень с высокой стопкой медных пластин.

Но Войта обольщался, думая, что натяжение поля будет убывать пропорционально квадрату расстояния от источника… Поле вокруг прибора распределялось совершенно не так, как вокруг тела чудотвора.

Сначала Войта делал измерения и удивлялся, почему они не всегда совпадали с ожидаемым результатом, и только через несколько часов понял, что дело не в магнитоскопе…