Стоять до последнего
Шрифт:
– А-а-а! – Тимофеев, падая, схватился руками за левую ногу.
Данило, свалившись в ближайшую воронку, удивленно таращил глаза, не понимая, что, собственно, произошло и почему брошенный им осколок вызвал в ответ автоматные выстрелы.
– Стой! Не стреляй! – закричал Кульга. Он первый сообразил, что под танком кто-то притаился, наверное, раненый, возможно, сам Черкасов. – Свои!.. Русские!.. Не стреляй!
Стрельба прекратилась неожиданно, как и началась. Несколько секунд стояла томительная тишина. Кульга, а за ним Новгородкин стали приближаться к танку.
– Не стреляй!.. Мы свои!..
Вдруг под днищем машины взметнулось оранжевое пламя, и раскатисто грохнул взрыв. Кульга и Новгородкин едва успели плюхнуться на землю, как над их головами со свистом пролетели осколки.
– Подорвал себя! – побледневший Новгородкин жался щекой и телом к земле. – Подорвал!..
Кульга приподнялся, с горечью посмотрел на командирский танк, который жадно стало охватывать пламя и черный дым.
Командующий фронтом Маркиан Михайлович Попов оглядел оперативную карту, нервно потирая ладонью родимое пятно на подбородке. Сообщения с участков фронта поступают неутешительные.
– На севере немцы рвутся к Мурманску, – докладывал начальник оперативного отдела генерал-майор Тихомиров, проводя карандашом по карте и показывая на пунктирную синюю стрелу. – Две егерские дивизии и одна пехотная. На Мурманск идут «герои Нарвика», отборные части. Спешат одним ударом убить двух зайцев: взять важный морской порт и отрезать наши войска на полуостровах Средний и Рыбачий… Второй ударный кулак нацелен на Кандалакшу. Рвется вперед германский корпус, усиленный одной финской дивизией. У них цель – перерезать Кировскую железную дорогу. Штаб находится в Рованиеме во главе с командующим северной армейской группой генерал-полковником Фалькенгорстом. Третье направление – петрозаводское…
Маркиан Михайлович слушал Тихомирова, наклонив светловолосую голову, сосредоточенно разглядывая на карте Карельский перешеек. Что ни говори, а этот отрезок фронта из-за близости к Ленинграду был самым опасным, финны с помощью немцев стремятся вернуть Выборг и выйти к Ладоге, вплотную к городу Ленина. На сортавальском участке, самом близком к Ладожскому озеру, идут напряженные бои, немцы с финнами пытаются перерезать железную дорогу, что идет от Выборга на север…
– Разрешите! – в кабинет вошел офицер-направленец с картой Карельского перешейка и телеграфной лентой в руках. Он молча подал Тихомирову ленту и рабочую карту.
Генерал торопливо пробежал текст сообщения и, взяв рабочую карту, стал наносить синим карандашом пунктирные стрелы от Выборга к югу.
– Только что доложили, товарищ командующий. В полосе 23-й армии началось, у генерала Пшенникова… – продолжал докладывать Тихомиров. – Попытки вклиниться в нашу оборону отбиты, с большими потерями для немцев и финнов.
– Сколько там дивизий?
– На Карельском перешейке семь и три бригады, да еще отдельные подразделения усиления, – ответил Тихомиров и, словно читая мысли командующего фронтом, добавил: – На всем протяжении от Балтики до Баренцева моря у них в общей сумме девятнадцать дивизий и три бригады против наших тринадцати стрелковых дивизий.
Командующий взял курвиметр и провел колесиком по петлистой линии оборонительных рубежей. Взглянул на цифровой показатель, прикинул в уме – девятьсот километров… Войска растянуты в тонкую линию. С севера прорывается полумиллионная финско-немецкая армия. Идут неравные бои. А помочь почти нечем. Грозная опасность стремительно надвигалась с юго-запада. От Восточной Пруссии до Пскова почти пятьсот километров. Германские войска прошли этот путь за восемнадцать дней…
Отложив в сторону измерительный прибор, Маркиан Михайлович задержал взгляд на карте. Позавчера на оборонительном рубеже по реке Черехе произошло большое танковое сражение, столкнулись более ста советских машин и до трехсот пятидесяти фашистских… Яростный бой шел почти весь день на знаменитой равнине, той самой, где в метельном феврале 1918 года первые красноармейские полки остановили германские полчища, наступавшие на революционный Петроград. И вот опять на том же месте… Гитлеровцам, несмотря на трехкратный численный перевес в танках, так и не удалось прорвать боевые порядки, опрокинуть наши войска, понеся немалые потери, фашисты откатились на исходные рубежи. А ночью, используя лесистую местность, перегруппировали силы и ударили во фланг, где их меньше всего ожидали.
Командующий зашагал по кабинету, мысленно видя перед собой оперативную карту. Он хорошо понимал, что войска соседнего Северо-Западного фронта, сильно потрепанные в тяжелых неравных боях, отходившие из Прибалтики, долго не смогут держаться на этом главном участке. От соседей и из Москвы поступают скупые сведения, слишком общие, и по ним трудно сделать точную оценку положения. От соседей помощи ждать нечего.
– Где 8-я армия? – Попов остановился перед Евстигнеевым, начальником разведывательного отдела штаба.
– 8-я армия Северо-Западного фронта позавчера отошла на рубеж Пярну – Метсакюля – Тарту до берега Чудского озера. Ей удалось закрепиться. Вторые сутки она ведет неравные бои, сдерживая натиск превосходящих сил. Немцы рвутся к Таллинну, к базе нашего Балтийского флота. – Евстигнеев показал на карте расположение наших войск. – Остальные подразделения Северо-Западного фронта ведут тяжелые бои на оборонительных рубежах по реке Черехе. Евстигнеев посмотрел на командующего спокойным взглядом.
– На Псковское направление, вернее сказать, Ленинградское, нацелены главные силы гитлеровской группы армий «Север». В голове бронированным кулаком движутся два корпуса четвертой танковой группы.
Попов снова подошел к столу, склонился над картой. Лужский оборонительный рубеж является южным бастионом Ленинграда. В центре Лужского рубежа располагались подразделения 177-й стрелковой дивизии. Двигались маршем 70-я и 191-я дивизии, три дивизии народного ополчения, курсанты Ленинградского пехотного училища имени Кирова, отдельная горнострелковая бригада. Создавалась особая артиллерийская группа, в нее вошли полк, укомплектованный из слушателей Артиллерийских Краснознаменных курсов усовершенствования командного состава, дивизион 280-го корпусного полка, артполки, созданные из 2-го и 3-го Ленинградских артиллерийских училищ, дивизион 1-го артиллерийского училища и зенитный дивизион… Но все равно артиллерии не хватало, и войск было мало, чтобы плотно закрыть трехсоткилометровый рубеж обороны. Направление на Кингисепп все еще оставалось оголенным. Единственная надежда – новые дивизии народного ополчения, которые еще комплектовались. Надо было срочно что-то предпринимать.
Командующий фронтом вызвал к себе полковника Бычевского, начальника Инженерного управления фронта.
– Немедленно ускорить постановку минных полей!
Полковник Бычевский, человек крупного телосложения, ровным, уверенным голосом доложил, что со вчерашнего дня на всех танкоопасных участках и направлениях возможного прорыва противника поставлены полосы минных заграждений и сейчас идет создание новых минных полей в лужском предполье. Но его беспокоит, как бы на тех минных преградах не стали бы подрываться наши отходящие войска.