Стожары
Шрифт:
А вот теперь дело ясное: здравствует пшеничка, заколосилась, зацвела. Скоро и урожай собирать будем.
Глава 25. ЛАПТА
Нарезав по большой охапке гибких, молодых прутьев, Санькина компания выбралась из зарослей ракитника и пошла домой. Санька уныло плелся позади всех. Все ему было не по душе в этот день: и плотные, серые облака на небе, то и дело моросящие дождем, и бестолковый крик галок над полями, и Петькино нытье о том, что нет ему больше никакого
— Отвяжись ты со своими корзинами! — обругал его Санька. — Надоели они мне.
— Вот и я говорю — расчета нет, — сказал Петька. — Тебя моя мать просила зайти.
— Зачем это?
— Не догадываешься? Насчет сапожной мастерской решить надо. Она уже с дядей Яковом обо всем договорилась. Пелагея Колечкина Тимку тоже отпускает.
Мальчишки дошли до опытного векшинского участка и сели у изгороди отдохнуть.
— Чего, Коншак, скучный такой, словно петух помятый? — не унимался Петька. — Погода не веселит? А может, перед учителем струхнул? Я видел, он уже Машеньку за тобой присылал: «Дать-подать мне Коншакова».
— Что мне учитель! — дернул плечом Санька и, чувствуя, что сказал совсем не то, что думал, покраснел и отвернулся.
— Ясное дело! Что он нам! — подхватил Петька. — Ни сват, ни брат. Это раньше — чуть что, и пожалуйте под машинку. Усадит на стул, стрижет под нулевку, а сам целое тебе наставление читает: зачем сучок у яблони обломал да зачем прохожему грубо ответил. Пятое-десятое! Жуткое дело! А теперь мы ему люди не подначальные. Сами с усами, мастеровой народ. Пожалуйте, гражданин хороший, подшить, подбить, перетяжечку сделать… Нам это раз-раз! — Петька совсем расхрабрился и полез за кисетом. — Вот подойди он сейчас, а я так и скажу: «Закурите моего. Табачок-самосад, вырви глаз, злой корешок, достань до кишок».
— Кому скажешь? — обернулся Санька.
— Ну ему… Андрею Иванычу.
Но Санька так посмотрел на Петьку, что тот опасливо отодвинулся и вздохнул: нет, с Коншаком сегодня ни о чем нельзя сговориться.
Ему тоже стало скучно. Он не любил, когда вокруг него молчали, ничего не делали, никто никого не задирал и не поддразнивал.
Петька нарвал едких, как нюхательный табак, головок какой-то травы, растер их на ладони и сунул в нос задремавшему Тимке Колечкину.
Тот вскочил, чихнул, показал Петьке кулак и опять закрылся лопухом.
Девяткин совсем заскучал, заглянул через изгородь на участок, опять подсел к Саньке и вкрадчиво зашептал:
— Ягоды у векшинцев хороши! Уже совсем поспели. И от изгороди рукой подать. Вот бы попробовать! А?
— Я по чужим ягодам не мастер.
— Машеньку с Федей боишься обидеть?
— Какое мне до них дело.
— А докажи, попробуй!
— Сказано тебе…
— Да мы ж, Саня, только на пробу. В запас брать не будем. Дед Векшин и знать ничего не узнает. Вылазку, конечно,
Санька молчал.
— Ну, дело твое, — со вздохом поднялся Петька. — Раз не желаешь — мы и с Тимкой можем. Смотри, Коншак, пожалеешь! Ягоды-то — мед с сахаром! Будешь потом слюнки глотать.
— Посмей только! — Санька с силой дернул Петьку за руку. — Сиди! Никуда ты не пойдешь.
Петька вздохнул и посмотрел на мальчишек. «Понимаете, мол, сами, какой я лихой и отчаянный парень и обязательно угостил бы всех вас сладкими ягодами, если бы не Санька», — говорил его взгляд.
— В лапту, что ли, сыграть? — лениво предложил он. — Мячик, Тимка, с тобой?
— Со мной, — ответил Тимка.
Мальчишки разбились на две равные партии.
Но игра шла вяло. Желая чем-нибудь рассмешить ребят, Петька с таким затейливым вывертом ударил лаптой по мячу, что тот полетел в сторону участка, выписал дугу и камнем упал за изгородью.
Мальчишки опешили. Больше всех расстроился Тимка. Упругий, литой мяч ему подарил брат, приезжавший недавно с фронта на побывку, и он очень им дорожил. Тимка петухом налетел на Девяткина, требуя, чтобы тот сейчас же шел к деду Захару и упросил его пустить мальчишек в сад отыскать мяч.
— Что ты, Тимка, что ты! — попятился Петька. — Разве ж Векшин допустит кого! Знаешь, какой он бешеный. Да нет, сто рублей дай, а я к нему не пойду. Лучше я тебе новый мячик куплю… Вот поеду в город и привезу.
— Ты купишь! У Ваньки Строкина губную гармошку в омуте утопил… Год прошел, а ты все покупаешь.
— Так я с Ванькой наличными расплатился — семечками всю зиму угощал.
— Уж и угощал! — фыркнул рыженький Строкин. — Стакан купит и оделяет весь класс — а все за счет моей гармошки.
И, как Петька ни клялся, что непременно привезет из города мячик, и даже не один, а два, Тимка не поверил ему, отошел в сторону и лег на траву.
Саньке стало жаль Тимку. Он хмуро посмотрел на Девяткина и поманил его к себе.
— Ну, чего? — недоумевая, подошел тот.
— Ты дурачком не прикидывайся, — тихо сказал Санька. — Доставай мячик…
— Да как же, Саня… — опешил Девяткин.
— Проберешься на участок и найдешь. Ты опытный.
— Там же трава, посевы какие-то…
— Найдешь, найдешь! — закричали мальчишки, которым очень понравилось Санькино предложение. — Мы видели, где он упал: у изгороди, в левом углу.
Девяткин начал отговариваться: на участок, конечно, пробраться дело нехитрое, но это лучше сделать в сумерки или вечером.
— А мяч с фонарем искать будешь? — спросил его Строкин.
— Тогда завтра утром… Встану пораньше и найду.
— Видали такого! — вспыхнул Санька. — Как за ягодами, так он готов хоть сейчас. А тут и хвост намок. Ладно, сиди, Девяткин. Один пойду.