Страдание
Шрифт:
— Подумываешь как бы увидеться с ним позднее? — спросил Эдуард.
— Нет, ничего более, — ответил Дев.
— Что это вообще значит? — спросила я, и это прозвучало как-то сварливо, даже для меня самой.
— Это значит, что он не навязывался на встречу, но дал портье понять, что ему тоже нравятся парни, — ответил за него Никки.
Я глянула на него из под его рук, и было такое чувство, будто я ребенок, и слишком маленькая, и… я высвободилась из его объятий.
— Что я не так сделал? — спросил он.
— Откуда ты это узнал?
— Флирт в качестве отвлечения одинаково действует
— Хочешь сказать, ты делал также.
— Я был молодым, симпатичным отвлечением на нескольких заданиях, когда работал на свой первый львиный прайд, так что да. — Когда он это говорил, лицо у него было нейтральным, лишенным эмоций. Именно так он закрывался, когда что-то чувствовал, потому что Никки не родился социопатом; его чувства ущемлялись и пренебрегались. Это значило, что они ему по-прежнему не были чужды, просто они были… спрятаны и слегка искажены.
— Ты на работе не только флиртом занимался?
— Не надо, — вмешался Эдуард.
Я уставилась на него:
— Чего?
— Придираться к людям, которых любишь, только потому, что ты, наконец, выкроила минутку посреди чрезвычайной ситуации, а все твои чувства, которые ты затолкала вглубь, пытаются выбраться наружу, и если не предоставишь им чистого, аккуратного выходного отверстия, то они прогрызут себе путь через твою жизнь и твоих ближних.
Мы смотрели друг на друга. Я хотела спросить с кем из своих близких он поцапался, потому что знала, это была не Донна с детьми; на кого бы он не ссылался, это были люди из его прошлой жизни, из той, когда я еще не была с ним знакома. Если бы мы были одни, я бы спросила, но перед всеми остальными он бы не ответил, да и мне может тоже.
Двери открылись и Дев, как примерный телохранитель, выскользнул первым. Эдуарду, таким образом, досталась проверка коридора, а Никки своим широким телом загородил мне весь обзор. Хотя теперь знание того, что я его люблю, и он может словить за меня пулю, вывело все на новый уровень дерьмовщины.
Поднялся шум мужских голосов, и затем я услышала более четкое:
— Извини, дружище, но это приказ.
— Что случилось? — спросила я, борясь с желанием выглянуть из-за тела Никки.
Эдуард ответил, стоя рядом с дверью, которую он удерживал открытой:
— Местной охраной руководит Клодия и очевидно она недовольна.
— Почему? Что мы сделали? — спросила я.
— Это не у тебя неприятности, — сказал Дев. — А у нас.
— За что? — спросил Никки.
— По-видимому, из-за возвращения раненной Аниты.
— Когда я на работе, вы, ребята, не можете меня защитить.
Второй мужской голос сказал:
— Клодия назначена ответственной за безопасность Жан-Клода и Аниты, поэтому она взгреет обоих.
— Лисандро, ты что ли? — Тогда я обошла вокруг Никки, и он позволил мне это сделать, только скользнул своей рукой в мою, и мы пошли рука об руку.
— Я, я, — ответил он, и это правда был он, ростом чуть за метр восемьдесят, красивый испанец, с длинными черными завязанными в хвост волосами. На нем была черная футболка под черным пиджаком от костюма, выпущенная поверх черных джинсов, и ботинки. Пиджак не так хорошо скрывал пистолет на талии, как должен был, если
— Тебя не привлекают к охранной работе за пределами Сент-Луиса, — заметила я.
— Когда Жан-Клод решил поехать сюда, Рафаэль захотел, чтобы с ним отправились лучшие охранники, так что Клодия у нас во главе, а я ее заместитель, потому что мы — лучшие, — сказал он без какой-либо интонации, просто констатируя факт.
Я открыла рот, но тут же его закрыла. А что я, собственно, собиралась сказать? Что с тех пор, как он едва не погиб на выездном задании, когда охранял меня, я не желала чтобы он снова работал со мной, потому что не хотела объяснять его жене и детям почему их папа умер, пытаясь сохранить мне жизнь? Или из-за того, что однажды в срочном порядке пришлось накормить ardeur, когда мы связались с Матерью Всея Тьмы и Любовником Смерти, а его жена сказала нам, мол «все хорошо, что хорошо кончается», но если он еще раз со мной переспит, она с ним разведется и заберет детей, и я не хотела рисковать этим?
— Эй, значит я тоже один из лучших. — А это уже был Эммануэль, ростом чуть выше метра семидесяти, с короткими светло-каштановыми волосами и такими серо-голубыми глазами, обладателем которых, из всех знакомых мне испанцев, был только он. Этим летом он загорел, но все равно недотягивал до Лисандро. Эммануэль был также одним из наших самых молодых охранников, ему было где-то за двадцать пять, хотя, честно говоря, не была уверена как далеко он перевалил за эти двадцать пять.
— Ты, видать, тренировался у нас за спиной, потому что последний раз, когда я проверял, ты не смог обойти меня ни в чем, — с улыбкой сказал Дев, давая понять другому мужчине, что он дразнится.
— Ну а ты не сильно-то старался сохранить ее в безопасности, да?
А вот это было уже слишком личное, потому что Дев перестал улыбаться. На самом деле, в какой-то момент на этом симпатичном личике проглянула личность куда серьезнее, и в коридор начали просачиваться первые струйки потусторонней энергии, а это значило что он чертовски разозлился, потому что золотые тигры гордились полным контролем над своим внутренним зверем.
— Эй, прости, — пошел на попятную Эммануэль. — Я перегнул палку. — Он выглядел искренне смущенным, и правильно.
— Нам нужно передать Аниту охранникам в главном номере, а потом препроводить вас двоих к Клодии. У меня нет распоряжений по поводу… Маршала Теда, — сказал Лисандро.
— Я выяснил, что у нас найдется для него номер, а на случай заварушки, лучше, чтобы он был с нами, — ответил Дев.
— Насчет части с заварушкой не спорю, тут ты прав, у нас в распоряжении целый этаж, так что койка ему найдется.
— Спасибо, — поблагодарил Эдуард голосом Теда, даже улыбнувшись при этом.
Лисандро пристально глянул на него, потому что он точно знал кто такой Эдуард — и кто такой Тед.