Страдания Адриана Моула
Шрифт:
Парикмахерской “У Франко” заведует итальяшка. Стоило нам войти (предварительно запутавшись в занавеске из бамбуковых макаронин), как он завопил во все горло:
– О, Полин! Да это Полин! Ты почему не приходить к Франко каждый неделю, а? Раньше приходить, а теперь совсем-совсем Франко забывать, да?
Мама сказала, что теперь это ей не по карману. А макаронник свое гнет:
– Глупости ты говорить, Полин! Сначала о волосах думать, потом уже кушать надо! Вон твой бамбино утром глаза открывать и мамма некрасивая видеть. Ты хотеть этого?
В общем, распинался этот Франко как мог,
– Сидеть, молчать и не двигать!
Голову ей назад опрокинул, шампунь на волосы плеснул и как принялся зудеть про седые волосы, секущиеся концы и все такое. Потом волосы полотенцем промокнул и маму перед зеркалом усадил.
Она попросила только чуточку подровнять.
– Да ты чего удумать, Полин, а?! Мы все-все-все убирать и снова начинать!
И мама опять покорно умолкла. А Франко мало того что постриг ее под дикобраза, так еще и выкрасил в малиновый цвет. А мама все стерпела! Да еще и на чай дала!
2 ноября, вторник
По телику новый канал пустили, четвертый. Объявили, что он “создан специально для меньшинств”. Это значит – для интеллектуальных личностей и членов всяких умных клубов.
Наконец-то и о нас, интеллектуалах, вспомнили. Я нашел духовный приют и предсказываю, что с четвертым каналом британское общество станет совершенно другим. Все дебилы будут его смотреть и приобщаться к основам образования и культуры. Да!!! Британия возродится!
3 ноября, среда
Мама собрала свою старую сумку для пикников и поставила в углу коридора, поближе к двери.
4 ноября, четверг
Сегодня звонил отец, про маму спрашивал. Я сказал, что она в порядке – для женщины, которой только полмесяца осталось беременной ходить.
– А головка ребенка еще не показалась? – испуганно спросил отец.
Ответил ему ледяным голосом:
– Извини, ничем не могу помочь, папа. С тонкостями деторождения не знаком.
Класс!
Потом я у него спросил, как там его младший сынуля поживает.
– Премного благодарен, Адриан. Давай, сынок, давай. Сыпь соль на раны, сыпь! – И трубку швырнул.
5 ноября, пятница
Ночь костров!!!
По совету средств массовой информации запер пса в угольном сарае. И двинул на костер.
Перед Дворцом бракосочетания целая толпа парочек собралась, ругня на всю площадь стояла. Мы с Пандорой втихую смылись за угол пекарни, бенгальские огни жечь. Я своим огнем в воздухе написал ПАНДОРА. А Пандора написала АДРЕАН. Обидно до жути. Больше года вместе ходим, могла бы и запомнить, как мое имя пишется.
Потом вернулись на площадь, а у костра наш пес разлегся с хот-догом в пасти.
Кому он мешал, спрашивается? Вот же зануды взрослые. Заладили хором: “Чья собака? Уберите собаку!”
Пробовал объяснить, что наш пес – яркая индивидуальность, с ним нельзя обходиться
Словом, конкурс на лучший костюм мы с псом прошляпили. Пришлось домой тащиться несолоно хлебавши.
6 ноября, суббота
Решил заняться политикой. Написал политическое стихотворение. Пошлю в “Нью стейтсмен”. Мистер Брейтуэйт сказал, что там каждую неделю обязательно печатают бунтарский стих.
МИССИС ТЭТЧЕР
Как вам спится, миссис Тэтчер, как вам спится?На перине пуховой как лежится?Сколько пролили вы слез?Или слез родник давно замерз?Очень вам к лицу темно-синий цвет.Скольким безработным он добавит бед?Из домов их упорхнула счастья птица.Как вам спится, миссис Тэтчер, как вам спится?По-моему, гениально! Такое стихотворение запросто может поставить правительство на колени!
7 ноября, воскресенье
Ходили с мамой к Берту и Квини.
На пути кучу народу встретили, и каждый спросил, когда мы ждем ребенка и кого именно ждем.
Мама только и делала, что гаркала всю дорогу.
А Берт, когда дверь открыл, закхекал и говорит:
– Что-то ты, девчушка, припозднилась. Кутенок-то небось давненько на волю просится?
Мама, ясное дело, тут же окрысилась:
– Да заткнись ты, пень трухлявый!
Честное слово, иногда оторопь берет от всей этой ругани. Неужели люди разучились вежливо разговаривать? Послушал бы кто-нибудь Берта с мамой – ни за что не догадался бы, что они друг друга обожают.
В доме ни одного нормального человека не оказалось: либо слишком старые, либо слишком беременные, либо слишком больные (у меня вдруг резко заболели оба запястья). В общем, воскресный обед готовить было некому. Обошлись хлебом и сыром; после того как перекусили, начали по очереди учить Квини говорить.
Я заставил ее сказать: “Дайте банку свеклы!” Может, податься в логопеды, а? Похоже, у меня талант к этому уделу. Домой вернулись на такси, потому что у мамы ноги распухли. Таксист все полмили зубами скрипел. До места, говорит, два шага, на фига машину гонять.
8 ноября, понедельник
Проснулся от маминого плача.
Побежал к ней спросить, что случилось, но она всего лишь рыдала в подушку, так что я похлопал ее по плечу и пошел обратно спать.