Шрифт:
СТРАХ АДА
Жена старика Мочалова Степана Федоровича, в страшный день его кончины, была ещё не старой крепкой женщиной. На тридцать лет была моложе Анна Григорьевна своего суженого. Не было у них не венчания, ни мирской регистрации брака, но с появлением двух сыновей Анна стала носить фамилию Степана и дети были записаны Мочаловыми. Нашёл Степан Фёдорович свою возлюбленную нечаянно. Ехал на конной телеге в ссылку через Урал на станцию Яя, что в Кемеровском Краю, если по железной дороге, то городок стоит сразу за Анжеркой на берегу одноимённой речки, вот тогда и подобрал ссыльный умирающую от голода Анну. Положил худышку на телегу и повёз дальше, отдавая оголодавшей половину своей скудной еды. Выжили оба и детей позже народили.
К тому времени,
Судьба ломала Мочалина через колено, да и время было в державе бурное, нельзя было от того времени ожидать снисхождения, вся первая половина двадцатого века была сплошной войной или революцией.
Дважды в ссылку Мочалова отправлял царь-батюшка, а правил в те времена последний из Романовых. В первый раз державные власти предписали бывшему гвардейцу царской армии поселиться не так далеко от столицы в Смоленске, во второй раз, за революционную деятельность на Урале. Сейчас же двадцать лет спустя, теперь уже Советская Власть, уничтожившая Российское самодержавие, признала его ненадёжным элементом и отправила из Ленинграда дальше, за Урал в Сибирь, в глушь обживать таёжные просторы. Огромная страна, по мере продвижения ссыльного вглубь Сибири, казалась неизведанной планетой, не было у неё ни начала, ни конца. Она Мочалову и сейчас в день кончины казалась такой же бескрайней, дикой и красивой, как его Аннушка в первые годы совместной жизни.
Царь, сослав гвардейца Мочалова на Запад, предписывал не появляться в столице двадцать лет, Советы сослали на Восток в Сибирь пожизненно. Выполнить царский указ до конца Степану помешала революция, а Советской власти ничего не смогло препятствовать, так и дожил Мочалов до своей смерти вдалеке от малой родины, в суровом таёжном крае.
Так уж случилось, Степан не верил в бога. До революции все вокруг него молились сыну божьему, дьявола боялись, а он не верил в Создателя, потому-что по неизвестной причине, по необъяснимому мистическому стечению обстоятельств во время появления на безбожный свет, не забыл прошлую свою жизнь. Было чудно и страшно, но он помнил, хотя совсем немногое, но этого хватало, чтобы понять - люди появляются на Свет по природному закону продолжения рода человеческого, а не по божьей прихоти. Скрывал от всех Мочалов непонятный в вначале жизни пугающий дар, но точно знал, что бог во всех его рождениях не причём, что не создавал он его. Наверно поэтому и решил Степан, что нет Бога и нет его сына распятого когда-то евреями Спасителя.
Несмотря на то, что Мочалов не верил в бога, он очень даже верил в нечистую силу и опять же только по той страшной причине, что частенько с ней сталкивался в своей горемычной жизни и поэтому Степан больше всего боялся ада в коем эта нечисть обитает. Он из опыта своей предыдущей смерти знал, что ад есть и что, его страшных обитателей создавал не бог, что они родом оттуда же, откуда на благословенную Землю приходят люди.
Вот и в тот раз, трясясь на скрипучей телеге, на дне которой болталась умирающая от голода Аннушка, он долгими переездами до следующей кормежки лошади всё думал и думал о своей житейской доле. Он думал о судьбе и тогда, когда залазил ночевать под телегу, укрыв Анну охапкой сушёной травы. Страшная тяжёлая судьба преследовала Мочалова Степана из жизни в жизнь - из года в год до самых кончин и новых рождений.
В прошлой жизни Мочалов был мужчиной, но звали его Ильёй. Его семья жила в небольшой деревушке расположенной близь Польской границы. Степан помнил об этом и сейчас. Когда Аннушка набралась силы и стала помогать Степану во время тяжелого путешествия, он рассказал ей, что необъяснимо для себя помнит о другой жизни, но не знает, как и от кого получил странную способность. Иногда он всё же думал о том, что страх вызванный смертью матери, навсегда запечатлелся в его душе, но не знал, что именно смерть близкого человека сломала в душе запрет на память после перерождения. Он помнил, как мать умирала в меже между узенькими делянками, на которых колосилась редкая, поеденная ржавчиной рожь. Отец нашёл его зарёванного свернувшегося клубочком рядом с остывшей женщиной.
Мать похоронили, а отец вскоре вновь женился и, Илье пришлось расти при неприветливой мачехе. Он помнит, как пас в ночном старую, худую как скелет лошадь, на которую было невозможно забраться и поэтому, мальчишка всегда вёл мерина домой за повод, ходил на пастбище босиком, обжигая крапивой ноги. Дальнейшая, по завершению детства, жизнь Ильи мало отпечаталась в памяти Степана. Иногда в его воображении и, особенно во время душевного напряжения всплывали обрывочные картины той беспросветной унылой жизни. Он со страхом вспоминал, что умер, не достигнув зрелости, не создав семьи. В те времена мало кто доживал до тридцати-сорока лет, такая же учесть была отведена и ему. Он помнил родную мать, помнил её молитвы к богу, неистовые поклоны создателю и слова отца о том, что вера только ухудшает жизнь бедняка, что бог, если он и есть, помогает только попу и богатому барину. Умер Илья в той жизни, как и его мать не в избе, а где-то в лесу. Припомнил, что собирал пучку - борщевик и вдруг упал на землю, видно там и скончался, а оказавшись в другой жизни, так и не отыскал тех мест, где это произошло.
– Может быть, я вовсе не помню ничего из прошлой жизни?
– Жаловался он Аннушке.
– Я впечатлительным был в детстве и мог выдумать всё, воображение у меня играет по-прежнему, и до сей поры не даёт мне покоя. Знающие люди говорят, что такое случается с некоторыми человеками. Гнетёт меня эта память, и отделаться от неё нет возможности. Есть и ещё одна напасть.
В течение всей жизни я думаю об ином мире. Всё началось с детских лет, когда вспомнил о прошлой жизни. Надо признаться, я не сразу понял, что в Мироздании есть множество других миров и что некоторые из них похожи друг на друга, как братья близнецы. Будучи малограмотным солдатом Его Величества, а потом обычным столяром, раскулаченным крестьянином, на собственной шкуре испытал невероятность бытия. Я, в какой-то момент жизни, понял, что религиозный ад - это и есть один из миров, в который человеческая душа попадает только после смерти тела, а вот в тот мир, в котором я жил несколько лет, можно попасть, будучи живым и вернуться назад или опять же в другой похожий на тот в коем родился. Я объясню всё по порядку.
– Пообещал Мочалов жене.
Анна смеялась над ним не злобно и жалела, уговаривала не обращать внимания на коварные происки чёрта. Женщина почему-то была уверена, что во всех бреднях Ильи виновны нечистые существа из подземного ада, о котором он постоянно рассказывал.
Родился Степан вновь уже в 1870 году от Рождества Христова в Псковской губернии в семье Федора Мочалова - вольного крестьянина. Вольную по указу царя дали его отцу за участие в Крымской войне, случилось это за пять лет до отмены крепостного права. Мать робко предложила своему мужу назвать первенца Степаном, в честь её первого возлюбленного, которого убили французы в Севастополе. Фёдор не придал имени сына особого значения, так как знать не знал о любовных воздыханиях жены. Убили односельчанина Стёпку в Крыму, жаль земляка, да и только. Он с ним особо не дружил по той причине, что погибший был старше его на три года и на Крымской войне служил в пехотной роте.
Детство и юность у Степана выдались не то чтобы праздными и счастливыми, но терпеть можно. Он и терпел. Можно сказать под лаской матери и зорким глазом отца вырос весело и быстро в крепкого, под два метра парня и собрался было жениться, но помешал царский указ от девяносто пятого года, по которому его забрали служить в гвардию. Мать поплакала, а отец обрадовался и сказал.
– Служба отечеству тяжкое, но благородное дело сынок. Заработаешь выслугу, царь тебе золотыми рублями будет оплачивать ратный труд. Мне в Крыму пришлось воевать, и то уцелел, а сейчас мирное время, опасаться некого.
–
Рассуждая так, понимал родитель, что нет у сына никакой возможности не пойти в гвардейцы, нет денег, чтобы откупиться и нельзя нарушит указ царя. С тех пор Степан больше никогда не встречался с родственниками, как ушёл в Петербург, так и сгинул для них навсегда. Прожили родители после его отъезда совсем недолго.
В столице Мочалов прослужил не полных десять лет. Здоровье и смекалка гвардейца позволяли ему охранять дворцы ещё как минимум пять годков и уйти с почестями в отставку. Однако в девятьсот пятом году на империю обрушилась первая русская революция. Её спровоцировали события в Петербурге произошедшие девятого января 1905 года. Этот день с тех пор стали называть кровавым воскресеньем. Степану как гвардейцу царских полков, в отличие от сослуживцев, не пришлось непосредственно участвовать в расстреле мирной демонстрации жителей столицы, но он так или иначе был вовлечён в жуткие события, которые невероятным образом изменили всю дальнейшую жизнь.