Страх Мудреца. Дилогия

Ротфусс Патрик

Внутри была копия Целум Тинтур, которую я украл из библиотеки Кадикуса.

Не особенно редкая книга, но полезный ресурс для алхимика, который изгнан из Архивов.

Не то чтобы я ничего не знал об алхимии, конечно.

Деви посмотрела вниз на нее.

– И почем это?
– спросила она.

Я рассмеялся.

– Это подарок.

Она прищурилась на меня.

– Если ты думаешь, что это поможет тебе расширить твой кредит...

Я покачал головой.

–

Я просто подумал, что тебе понравится это, - сказал я.

– Что касается кредита...
– Я достал кошелек и отсчитал девять толстых талантов на ее столе.

– Тогда хорошо, - сказала Деви, несколько удивленная.

– Похоже, кто-то совершил выгодную поездку.
– Она посмотрела на меня.

– Ты уверен, что не хочешь дождаться, пока не заплатишь за свое обучение?

– Я уже это сделал, - сказал я.

Деви не сделала движения, чтобы забрать деньги.

– Я не хотела бы оставить тебя без гроша в начале нового семестра, - сказала она.

Я взвесил мой кошелек в одной руке.

Он звякнул с восхитительной полнотой, почти музыкальной.

Деви достала ключ и отперла ящик в нижней части ее стола.

Одно за другим она вытащила мою копию "Риторики и логики", мои талантовые дудочки, мою симпатическую лампу и кольцо Денны.

Она аккуратно складывала их на своем столе, но все еще не трогала монеты.

– У тебя еще есть два месяца до даты и год и один день сверху, - сказала она.

– Ты уверен, что не предпочтешь обождать?

Озадаченный, я посмотрел на деньги на столе, затем вокруг комнат Деви.

Понимание пришло ко мне, как цветок, развернувшийся в моей голове.

– Речь идет не о деньгах вообще, не так ли?
– сказал я, пораженный, что она принимала меня так долго, чтобы понять это.

Деви склонила свою голову в сторону.

Я показал на книжные полки, кровать с большими бархатными занавесками, на саму Деви.

Я никогда не замечал раньше, но в то время как ее одежда была не модной, покрой и ткань были прекрасны как и у любого благородного.

– Это не имеет ничего общего с деньгами, - повторил я.

Я взглянул на ее книги.

Ее коллекция должна была стоить пятьсот талантов, если это стоит пенни.

– Ты используешь деньги в качестве приманки.

Ты одолживаешь их отчаянным людям, которые могут быть полезны для тебя, однако надеясь, что они не смогут заплатить тебе обратно.

Твой настоящий бизнес это услуги.

Деви немного усмехнулась.

– Деньги это хорошо, - сказала она, ее глаза сверкали.

– Но мир полон вещей, которые люди никогда не будут продавать.

Услуги и обязательства стоят гораздо, гораздо больше.

Я посмотрел вниз на девять талантов, блестящих на ее столе.

– У тебя нет минимальной

суммы кредита, не так ли?
– спросил я, уже зная ответ.

– Ты только что сказала мне, что я был бы вынужден брать больше.

Ты надеялась, что я сам выкопаю яму слишком глубоко и буду не в состоянии заплатить тебе.

Деви улыбнулась.

– Добро пожаловать в игру, - сказала она, и начала собирать монеты.

– Спасибо за игру.

Глава 144

Меч и Шаед.

С моим кошельком полным до отказа и письмом Алверона обеспечивающим плату за обучение, мой зимний семестр был беззаботен, как прогулка в сад.

Было странно не жить, как скупец.

У меня была одежда моего размера и я мог позволить себе постирать её.

Я мог купить кофе или шоколад всякий раз, когда захочу.

Я больше не надо было бесконечно трудиться в Артефактной и я мог потратить время мастеря, просто чтобы удовлетворить своё любопытство или делать проекты ради удовольствия.

После почти года отсутствия мне понадобилось время, чтобы освоиться снова в Университете.

Казалось странным не носить меч всё время.

Но к таким вещам здесь неодобрительно относятся, и я знал, что это вызовет больше проблем, чем пользы.

Сначала я оставил Цезуру в моей комнате.

Но я знал лучше чем остальные, как легко можно прокрасться и украсть её.

Задвинутый засов удержал бы лишь очень благородного вора.

Более прагматичным было бы достаточно просто сломать мои окна и исчезнуть менее чем за минуту.

Так как меч был буквально незаменим и я давал обещание держать его в безопасности, это было незадолго до того, как перенес ее в тайнике в Подовсё.

Мой шаед было легче держать под рукой, так как я был в состоянии без особых усилий менять его форму.

В эти дни он лишь изредка вился сам по себе.

Чаще всего, казалось, он отказывался двигаться больше, чем двигал его порывистый ветер.

Можно подумать, что люди замечают такие вещи, но они этого не делали.

Даже Вилем и Симмон, которые дразнили меня с моей любовью к нему, никогда не отмечали мой плащ, как нечто большее, чем исключительно универсальный предмет одежды.

На самом деле, Элодин был единственным, кто заметил нечто необычное в нем.

– Что это?
– Воскликнул он, когда мы пересекали тропинки в небольшом дворике за пределами Основного здания.

– Как ты смог стать ошаеденным (прим. одетым в шаед)?

– Я прошу прощения?
– спросил я.

– Твой плащ, мальчик.

Твой превращающийся плащ.

Какой сладкой благодатью Господней на тебя свалился шаед?
– Он принял мое удивление за невежество.

– Разве ты не знаешь, что на тебе одето?