Страх огня
Шрифт:
Во-вторых, божество окликало его:
— Джейсон!
И еще один голос, который он знал очень хорошо, — Кайлы.
— Возвращайся, Джейсон!
Он вслушивался в голоса. Ему было жизненно важно слышать их и уйти отсюда, из этого адского места. Он подумал о том, чтобы вернуться, захотел этого, и…
…Оказался в кабинете Марка. В комнате не было ни пламени, ни жара. Единственное, что он ощущал, — жар внутри, Джейсон буквально обливался потом.
Рядом с ним на кушетке сидела Кайла. За ее
— Что случилось? — спросила она, и он понял: Кайла расстроена ничуть не меньше его самого. Он хотел ответить, но голос не повиновался ему.
— Дай ему перевести дыхание, Кайла, — непреклонным тоном заявил Марк.
— Можно мне стакан воды? — хрипло попросил Джейсон.
— Уже несу, — отозвался Марк.
Через несколько мгновений Джейсон осушил одним глотком стакан воды, сжимая его дрожащими руками.
— Я больше не хочу повторять этот опыт, — потерянно пробормотал он.
— Какой опыт? — со страхом в голосе вскричала Кайла.
Запинаясь и с трудом подбирая слова, Джейсон рассказал им о том, что видел.
— Марк, и что ты об этом думаешь? — поинтересовался он, закончив свой рассказ.
— Еще слишком рано делать какие-то выводы. Нам придется…
— Там со мной рядом что-то находилось, — резко прервал его Джейсон. — Я был не один. Там было что-то в огне.
— Похоже, ты прав, — согласился Марк. — Но давай оставим это до следующего раза. А сейчас ты должен успокоиться и обдумать то, что видел.
Джейсон содрогнулся.
— Если он будет, этот следующий раз.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты слышал меня. — Он отвел глаза. — Кошмары плохи сами по себе. Но на этот раз я чувствовал себя так, словно действительно горел в огне. Я больше не хочу повторять этот опыт.
Что-то пряталось в пламени. Но какое существо способно выжить в таком адском пекле?
Глава пятнадцатая
ДУХ ОГНЯ
В течение следующих двадцати четырех часов Джейсон старательно гнал от себя все мысли о сеансе в кабинете Марка. Но стоило ему закрыть глаза, как он начинал беспокоиться, а не вернется ли к нему кошмар, но каким-то чудесным образом этого не случилось.
На работе дни казались ему бесконечными. Фотограф воздерживался от того, чтобы прислать ему очередной манильский конверт.
В четверг после работы Джейсон заехал к отцу. Эдвард возился в сарае. Он готовился к будущей зиме, до наступления которой рассчитывал заменить всю дощатую обшивку своего дома. Эта работа должна была занять пару месяцев.
Когда Джейсон вошел в сарай, в уши ему ударил визг циркулярной пилы. Вспотевший Эдвард аккуратно обрезал доску по размеру, отставил ее в сторону и обернулся.
— Еще раз спасибо за ящик для инструментов, сынок, — сказал он. — Я очень им доволен.
Они вошли в дом, чтобы выпить по бутылочке ледяной «Короны». В гостиной Джейсон остановился перед старинными настенными часами. Они висели здесь, сколько он себя помнил. Как и в кабинете
Он считал, что ему повезло с двумя замечательными женщинами, несказанно обогатившими его жизнь. Одной из них была Кайла, и он мог только надеяться, что она останется с ним до конца его дней. А второй — Донна, его мать. Она умерла 27 июня 2000 года, девять лет назад — от рака, в недопустимо раннем возрасте. Страшный диагноз ей поставили в ноябре предыдущего года, и после этого некоторое время она еще держалась. Если бы он не знал о ее болезни, ни за что бы не подумал, что в ее теле свирепствует рак. И до начала июня лишь еженедельные сеансы химиотерапии в больнице свидетельствовали: с ней не все в порядке. Эдвард и Джейсон надеялись, по крайней мере, вместе встретить Рождество.
Но потом, в последние две недели жизни Донны, состояние ее стало стремительно ухудшаться. Она боролась до самого конца, невзирая на чудовищные боли, которыми сопровождались ее последние дни. Она сильно исхудала, и с каждым днем ее изможденное тело слабело все больше. Джейсон с отцом сидели у кровати Донны, когда свеча ее жизни погасла, словно Господь задул ее.
Его мать придерживалась твердых религиозных убеждений, однако при необходимости могла ослабить вожжи церковных догматов. Было время, когда сын ее приводил домой одну подружку за другой, а она ни словом не упрекнула его. Донна понимала: помимо церкви, у Джейсона есть и другие интересы — хотя, чтобы не огорчать мать, он очень редко пропускал воскресные мессы, которые проводил отец Авраам. Донна была президентом местного библейского кружка — редкий случай для либеральной Калифорнии. Однако она вкладывала в него всю душу и даже смогла привлечь новых членов.
Отец Джейсона тоже не отличался особой набожностью. До выхода на пенсию он работал мастером участка по производству сельскохозяйственного оборудования; его интересовали машины, инструменты и устройства, а не Господь Бог.
Донна беззаветно дарила семье свою любовь, но именно Джейсон был ее безоговорочным любимцем. И в том, что она ушла первой, заключалась горькая ирония судьбы. За добрые дела ее покарала опухоль. Понять такое было невозможно.
Все это лишь подтверждало убежденность Кайлы: смерть — чудовище.
Джейсон почувствовал себя несчастным. В гостиной к нему присоединился Эдвард, они допили пиво и поболтали о его дне рождения — было видно, что отец получил огромное удовольствие. Разумеется, Джейсон не сказал ему ни слова о злополучных фотографиях. К чему? Эдвард ничем не смог бы ему помочь, и он лишь взвалил бы на плечи отца ненужную ношу.
Возвращаясь домой по зеленым холмам Малибу, Джейсон чувствовал себя страшно одиноким. И дело было не только в его настроении, но и в том, что других машин на дороге почти не было. Даже в столь непосредственной близости от безумного мегаполиса Лос-Анджелеса, оказавшись на второстепенной асфальтированной дороге в окружении оливковых и дубовых деревьев, легко было представить себя последним человеком на земле.