Страх (Сборник)
Шрифт:
Драккар двигался по реке в Киев. Уже второй раз Авось совершал это путешествие. Но тогда он был полон надежд и двигался навстречу неведомым приключениям. Сейчас же юноша в одиночестве сидел на носу и печально смотрел на воду.
– Он ничего не ест, – сказал Фарлаф. – Так совсем обессилеет.
– Боюсь, он получил первую рану из тех, что мы всегда носим с собой, – ответил Свенельд.
– А, – непонимающе кивнул берсерк. – Мы
– Скорее всего, нет. – Свенельд пожал плечами. – Но время сможет.
Игорь хотел было подойти к Авосю, но Свенельд отрицательно покачал головой.
Следующий день выдался очень жарким. Нашли тихую заводь, где решено было сделать привал, чтобы переждать полуденный зной в тени ив. Фарлаф отправился на охоту: дичи в этих краях было много.
– Эй, княжич, Авось, – позвал их Свенельд, показывая острогу, – здесь полно рыбы.
У Игоря загорелись глаза.
– Идем! – предложил он Авосю. Но тот лишь равнодушно пожал плечами.
Однако действительно было очень жарко. Заводь манила чистой водой и прохладой.
– Давай хотя бы просто искупаемся, – сказал Игорь.
Скинув одежду, оба молодых человека прыгнули в воду. Авось вынырнул. Игорь подплыл к нему ближе и тихо спросил:
– Что она хоть сказала-то тебе?
Авось поглядел на княжича и, вздохнув, неожиданно признался:
– Лучше б я ее не встречал. Она даже не захотела смотреть на меня.
– Как это?
– Не спрашивай. – Авось печально отвернулся. Но видимо, пришла ему пора поговорить об этом. Он снова посмотрел на княжича и то ли горько, то ли непонимающе усмехнулся. – Она сказала, что дитя моей сестры погубит ее народ.
– Она тебе такое сказала? – изумленно проговорил Игорь.
– Ну, не совсем… Она… во сне мне это…. Но не только.
– Что?
– Не важно. – Авось кивнул, даже не пытаясь объяснить. – В общем, сказала. А у меня и сестры-то нет. Один я.
– Э-э…
Авось совсем скис. Игорь смотрел на него какое-то время, потом нырнул, вытащил со дна клубок ряски и каких-то водорослей и… быстрым движением водрузил свою добычу Авосю на голову. От неожиданности тот вздрогнул; за секунду выражение его лица изменилось от глубочайшего изумления до вспышки ярости; Авось кинулся на княжича и принялся топить его. Когда они вынырнули, оба смеялись. Игорь громко, Авось – не без привкуса печали. Свенельд, полулежа в тени, с благожелательной улыбкой наблюдал за ними.
– Эх, если б я мог вернуться в тот день, когда впервые встретил ее, – мечтательно изрек Авось. – Я бы просто сидел на корабле и смотрел в другую сторону. И никогда бы ее не увидел. Было бы здорово.
– Иди, скажу, что здорово, – весело сказал Игорь.
Авось доверчиво склонился, а княжич плеснул
И опять что-то произошло… В веере брызг, которые все замедляли свое движение, Авось вдруг увидел застывшую радугу и услышал шум далекого водопада. Через мгновение он снова оказался не здесь. Мелькнуло в радуге крыло диво-птицы; дом Злой Бабы, обернувшийся светлым дворцом, и прекрасная царица, что плела золотую нить. Видение продолжалось не дольше мига: царица-пряха держит перед девятилетним Авосем узелок, который сейчас завязан на его щеке. И Авось слышит ее голос, слышит что-то очень непонятное:
– С ним ты сможешь вернуться в минувшее, – она подносит узелок к щеке мальчика, – но лишь один раз.
Мимолетное видение прошло. Мир втиснулся в свои привычные рамки. Авось держался за свою щеку с узелком и обескураженно смотрел на княжича.
– Я что-то вижу иногда… – изумленно пролепетал он.
– Ага! Я и говорю. В песнях Фарлафа.
– Что в песнях Фарлафа? – не понял Авось.
– Такое возможно, – кивнул княжич. – Его послушать, так и в прошлое можно вернуться. Да еще подправить его. Как если бы… ну, ты знаешь… в свой неудачный день ты поступил бы по-другому. В песнях Фарлафа…
– В песнях Фарлафа, – услышали юноши зычный голос. Берсерк вырос перед ними неожиданно, в руках он держал подстреленных зайцев, – поется о героях. О великих морских королях. Да, они могли возвращаться в прошлое, если такова была их судьба. Могли оборачиваться птицей в небе или зверем в чаще леса. Могли жить долго, много человеческих жизней, и сами выбирали свою смерть.
– А скажи, Фарлаф, – вдруг спросил Авось, – а правду ли говорят, что князь… что Олег… ну, может изгонять любую хворь? Даже от ран? Может лечить прикосновением?
Берсерк внимательно посмотрел на юношу и облизнул губы.
– Не стоит доверять слухам, – назидательно произнес он. – Но все великие короли могут лечить людей. Это их дар по праву рождения. Олег… – глаза берсерка мечтательно заблестели, – об Олеге и нашем времени еще сложат песни.
– Хорошо бы, – завороженно произнес Авось.
– Может, в них найдется место и твоей печали, – усмехнулся берсерк. – Печаль должна присутствовать в сердце воина. Иначе как же ему прознать о радости?
Оба юноши слушали его, раскрыв рты. Но берсерк уже захохотал. Он был подлинным романтиком, и в его сердце не оставалось места сантиментам.
– А вы что думали: он только пьет отвар из мухоморов? – усмехнулся Свенельд. – А потом рубит головы врагов?
– Мухомор! – с укоризной посмотрел на него Фарлаф и показал ему зайцев: – Вот, гляди, какие красавцы! Закатим пир.
– Без вина что за пир? – меланхолично заметил Свенельд.
– И то правда! – расстроился берсерк.