Страхи из новой коллекции
Шрифт:
Дядя отрезал себе палец.
Уже когда приехала «Скорая помощь», выяснилось, что он подставил палец под холодную воду, дождался, когда он онемеет, и… отрезал его.
Позже дядю поместили в психиатрическую клинику. У него нашли какое-то психическое заболевание. То ли мания какая-то, то ли психоз — не знаю, в психологии я не разбираюсь.
Дядю я не видел уже давно…
— Это что, правда? — поразился я, выслушав Женькин «триллер».
— А ты думаешь, что я могу такое соврать про своих родственников? — рассердился он.
— Нет… Просто история ужасная.
— Ну, какая есть.
— Скажи.
— А вот, смотри, — проговорил Женька, порылся в кармане и извлек… монету, на которой было нарисовано круглое солнце с сердитым лицом, окаймленное лучами.
Меня пробрала дрожь.
— Это что… та самая? — Я заворожено смотрел на монетку. Казалось, что она мерцала, светилась откуда-то изнутри.
— Наверное. Я, когда собирал вещи в лагерь, нашел ее на полке между старыми книжками. Хотел что-нибудь взять почитать, что на лето задали, а монета свалилась с полки и упала мне прямо в руку. Ну, до меня сразу же и дошло, что это за монета, но до сих пор не понимаю, как она попала ко мне на полку.
— Мистика какая-то, — задумчиво протянул я. — Может, ее лучше выбросить?
— Зачем это?
— Она столько несчастий принесла, а здесь как раз лес… Вернул бы ее лесу, бросил бы, потом, глядишь, какая-нибудь косуля съела бы ее, все встало бы на свои места, и с вас проклятье сошло бы.
— Ну, не знаю… — задумался Женька и повертел ее в руках. — Пока что она никаких несчастий лично мне не принесла.
Только он это произнес, как на небе ни с того ни с сего грянул гром. А утреннее небо было чистое. Без единого облачка.
Мы в полном молчании уставились друг на друга.
— Женька… Не говори так… Твой дядя тоже не верил, а потом…
— Все! — крикнул Женька. — Дальше можешь не продолжать. Наверное, ты прав, лучше от нее избавиться от греха подальше. Может, судьба сама меня в лес завела, чтобы я монету здесь оставил, может, она — своеобразный откуп от чего-то…
— Нас сюда не судьба завела, а Настя, — не преминул напомнить я. — А насчет откупа — не знаю… Вы же ее взяли без спросу, она ведь лесу принадлежала, и что, будешь от леса его же деньгами откупаться?
— Ой, Влад, хватит! И так мозги не варят, а тут ты еще путано изъясняешься. Короче говоря, монету надо выкинуть.
Сказав это, Женька отвел руку назад и со всего размаху бросил монету. Она в полете пошуршала листьями и куда-то упала.
И в этот момент гром грянул еще раз.
Недавно взошедшее солнце, вы не поверите, превратилось в луну. Одна за другой загорелись звезды, небо почернело.
Снизу послышались знакомые звуки.
— Э… — только и смог вымолвить Женька. — Бежим отсюда, пока они не собрались в стаи!
Не понимая, что произошло, мы стали спускаться вниз, придавили ногами двоих существ и рванули куда-то между деревьями. Мы бежали, задыхаясь и не понимая, почему день внезапно сменился ночью. И вдруг густые деревья с кустами расступились, мы выскочили на пустое пространство, которое заканчивалось… обрывом. Пропастью.
— Стой, — сказал Женька.
Мы прислушались к звукам леса и не услышали их голосов.
— Подожди. — Женька тяжело дышал, отводил меня подальше от обрыва и старался не смотреть вниз. — Что случилось? Почему потемнело? Почему ночь наступила, ведь только что рассвело!
— Откуда я знаю! Черт! Это все из-за монеты! Потемнело, когда ты ее выбросил! — воскликнул я сердито.
— И что, не надо мне было ее выбрасывать?
— Не знаю!
— Да что ты вообще знаешь!
— Да уж побольше, чем ты!
— Заткнись, придурок!
— Сам заткнись, козел!
Слово за слово, мы набросились друг на друга, как разъяренные львы. От души мутузили друг друга.
Вы не думайте, что мы действительно со злостью дрались, просто, как я потом догадался, таким образом мы сбросили напряжение последних дней.
Затем, разгоряченные, драться перестали, прислонились к деревьям и тяжело задышали, восстанавливая дыхание.
— Знатно помахались, — добродушно сказал Женька.
— Ага, — подтвердил я, утирая разбитый нос.
Темно было, как ночью. Впрочем, ночь, наверное, это и была, ведь только ночью на черном небе горят звезды, а над головой висит полная луна.
Я вдруг вспомнил, что, когда мы с Женькой слезли с дерева, я мимоходом рассмотрел трупы существ.
Они были высотой сантиметров сорок, с огромными лапами-ластами, тоненькими ножками, тоненькими ручками с длинными когтями, большой головой на тонюсенькой шее и с выпученными глазами. Из-за губ виднелись острые зубы. Эти существа были темно-зеленого цвета.
Когда мы увидели их первый раз, то не могли даже определить, на кого они похожи. Мы видели, как они собираются в стаи по пятнадцать-двадцать штук и нападают на животных, как безжалостно их загрызают и разрывают на части.
Это было так ужасно… Скорее всего, лосей убили именно они.
А потом они приблизились к нам. Женька не придумал ничего лучше, как воспользоваться зажигалкой и отпугнуть ею существ. И что самое удивительное — помогло. Они заметались из стороны в сторону, сталкиваясь друг с другом, начали закрывать глаза руками, пытались скрыться от огня и света.
Так мы узнали, что они боятся света и огня. А понаблюдав за ними еще несколько ночей, сделали вывод, что, кроме всего прочего, они боятся дня. Просто дня.
В лесу мы остались странным образом.
Просто Настя вела нас по лесу, то и дело восклицая: «Ой, смотрите, тут гриб! А здесь ягоды! А если пойти туда, то можно увидеть водопад!» Люба тут же спросила, запоминает ли кто-нибудь дорогу, лес-то густой и вдобавок незнакомый, на что вожатая ответила, что знает его как свои пять пальцев, и посоветовала нам не забивать себе голову всякой ерундой, а наслаждаться природой и компанией. Люба сказала, что все равно будет, как в сказке, оставлять за собой хлебные крошки, но Настя прямо-таки рассвирепела и приказала Любе не портить продукты, потом прочитала нам нотацию по поводу того, что где-то дети мрут от голода, а мы хлеб под ноги бросаем. Когда мы насторожились и переглянулись, Настя расплылась в виноватой улыбке и сообщила, что она — член какой-то там благотворительной организации. Люба сразу же почувствовала в Насте союзника и подробно рассказала о том, что она тоже состоит в обществе, но защищает не детей, а животных.