Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
Баст на миг застыл. Его пальцы перестали ловко сновать среди зеленых листьев. Он с любопытством посмотрел на собственные руки и уронил полусплетенный венок на стойку. Улыбка медленно растаяла, лицо сделалось пустым и неподвижным, и он тупо обвел взглядом зал.
— Те вейан? — спросил он странным голосом. Глаза у него сделались стеклянные и невидящие. — Те-тантен вентеланет?
А потом Баст с головокружительной скоростью вылетел из-за стойки и устремился на Хрониста. Писец сорвался с места и сломя голову рванулся прочь. Он опрокинул пару столов и с полдюжины стульев, потом запутался
Ползя к двери, Хронист, бледный и перепуганный, решился оглянуться и обнаружил, что Баст сделал никак не более трех шагов. Теперь темноволосый юноша стоял у стойки, согнувшись в три погибели, и заливался безудержным хохотом. Одной рукой он закрывал лицо, другой указывал на Хрониста. Он буквально захлебывался смехом. Ему пришлось ухватиться за стойку, чтобы не упасть.
Хронист был взбешен.
— Урод! — рявкнул он, с трудом поднимаясь на ноги. — У-у, ур-род!
Баст, по-прежнему захлебываясь смехом, вскинул руки и принялся потрясать растопыренными и скрюченными пальцами, точно ребенок, изображающий медведя.
— Баст! — одернул его трактирщик. — Довольно! Я серьезно.
Но хотя голос Коута звучал сурово, глаза у него искрились смехом. И губы подергивались в сдерживаемой улыбке.
Хронист с видом оскорбленного достоинства принялся расставлять по местам опрокинутые столы и стулья, гремя ими несколько громче, чем то было необходимо. Наконец он вернулся на свое прежнее место и напряженно уселся. К тому времени Баст уже стоял за стойкой, все еще тяжело дыша, всецело поглощенный плетением венка из остролиста.
Хронист гневно зыркнул на него и потер подбородок. Баст подавил смех, притворившись, что подкашливает.
Коут хохотнул и вытянул из пука остролиста еще несколько веток, добавив их к длинной гирлянде, которую плел. Он поднял голову, встретился взглядом с Хронистом.
— Да, пока не забыл: сегодня должны зайти люди, которые рассчитывают прибегнуть к услугам писца.
Хронист как будто удивился.
— Что, в самом деле?
Коут кивнул и вздохнул с досадой.
— Ну да. Новости уже разлетелись, тут уж ничего не поделаешь. Придется разбираться с ними по мере прихода. Хорошо еще, что все, кто способен держаться на ногах, до полудня будут заняты в поле, так что нам не придется беспокоиться об этом до тех пор, пока…
Тут трактирщик неловко согнул веточку остролиста, она сломалась, и острый шип вонзился в подушечку его пальца. Рыжеволосый не вздрогнул и не выругался, он только гневно нахмурился, глядя на руку. На пальце стремительно росла капелька крови, круглая и яркая, как ягода остролиста.
Трактирщик, насупившись, сунул палец в рот. Он уже не улыбался, глаза стали колючими и темными. Недоплетенную гирлянду из остролиста он отшвырнул в сторону жестом столь подчеркнуто небрежным, что это выглядело почти угрожающе.
Он снова обратился к Хронисту. Голос его звучал абсолютно спокойно.
— Я имею в виду, что нам лучше взяться за дело, пока никто не мешает. Но для начала вы, наверное, хотите позавтракать…
— Да, если вам не сложно, — кивнул Хронист.
— Совершенно не сложно, — сказал
Баст проводил его взглядом. Вид у него был озабоченный.
— Ты бы снял с плиты сидр [1] и поставил бы его студиться! — крикнул он вслед Коуту. — А то в прошлый раз получился не сок, а варенье какое-то! И я еще травок разных набрал, пока ходил. Они на кадушке для дождевой воды. Погляди там, не сгодятся ли они на ужин.
1
Здесь и далее имеется в виду «сладкий сидр» — безалкогольный напиток из кипяченого яблочного сока. — Прим. перев.
Оставшись одни, Баст и Хронист обменялись долгим взглядом поверх стойки. Единственным звуком, нарушившим тишину, было хлопанье задней двери.
Баст в последний раз покрутил в руках получившийся венок, разглядывая его со всех сторон. Поднес к лицу, словно собирался понюхать. Но вместо этого набрал полную грудь воздуха, зажмурился и подул на листья остролиста, так бережно, что они едва шевельнулись.
Баст открыл глаза, улыбнулся очаровательной виноватой улыбкой и подошел к Хронисту.
— На, держи! — сказал он, протягивая венок сидящему человеку.
Хронист не шелохнулся.
Баста это не смутило.
— Ты не заметил, тебе было не до того, потому что ты упал на четвереньки, — сказал он вполголоса, — но когда ты рванулся прочь, он рассмеялся. Смеялся от души, целых три секунды. У него такой чудный смех! Точно спелый плод. Точно музыка. Я уже несколько месяцев не слышал его смеха.
Баст снова протянул ему венок из остролиста и застенчиво улыбнулся.
— Так что это тебе. Я вложил в него все ведовство, какое знаю. Поэтому он надолго останется зеленым и не завянет куда дольше, чем ты мог бы представить. Я собрал остролист должным образом и сплел венок своими руками. Нарочно срывал, нарочно собирал, нарочно заплетал.
Он держал венок на вытянутой руке, точно смущенный подросток с букетом.
— Держи! Это дар от чистого сердца. Я вручаю его без умысла, без обязательств, без задних мыслей.
Хронист опасливо протянул руку и принял венок. Он посмотрел на него, повертел в руках. Красные ягоды гнездились в темной листве, точно самоцветы, а ветки были сплетены таким хитроумным способом, чтобы все шипы торчали наружу, а не внутрь. Хронист опасливо надел венок на голову, и тот сел как по мерке.
Баст ухмыльнулся.
— Многая лета владыке Безумия! — вскричал он, вскинув руки. И радостно рассмеялся.
Хронист тоже невольно улыбнулся и снял венок.
— Так что, — негромко спросил он, опуская руки на колени, — значит, между нами все улажено?
Баст озадаченно склонил голову набок.
— Прошу прощения?
Хронист, похоже, смутился.
— Ну, то, о чем ты говорил тогда… сегодня ночью…
Баст, похоже, удивился.
— О нет! — серьезно ответил он и покачал головой. — Нет-нет! Ни в коем случае! Ты мой, мой до мозга костей. Ты — орудие моего желания.