Страхи мудреца. Книга 2
Шрифт:
Остаток дня оказался совершенно не вдохновляющим. Вашет с упрямой серьезной настойчивостью учила меня ухаживать за мечом — как его чистить и смазывать, как разбирать и собирать, как носить ножны на плече или на боку, как подстроить отдельные хваты и движения кетана под увеличенную гарду.
Меч был не мой. Меч принадлежал школе. Адемре. Я должен был вернуть его, когда не смогу больше сражаться.
В другое время я бы не стерпел, чтобы мне по нескольку раз талдычили одно
Когда она пошла на пятнадцатый круг, я спросил, что мне делать, если меч сломается. Не рукоять и не гарда, а сам клинок. Принести его назад?
Вашет уставилась на меня в смятении, граничащем с ужасом. На вопрос она ничего не ответила, и я постарался больше вопросов пока не задавать.
После обеда Вашет снова отвела меня в пещеру Магуин. Настроение моей наставницы, похоже, немного улучшилось, но все равно она пока была не похожа на себя прежнюю, веселую и общительную.
— Магуин поведает тебе историю Цезере, — сказала она. — Тебе следует заучить ее наизусть.
— Историю? — переспросил я.
Вашет пожала плечами.
— По-адемски это называется «этас». История твоего меча. Кто его носил. Что совершили эти люди. Такие вещи следует знать.
Мы дошли до конца тропы и очутились перед дверьми Магуин. Вашет серьезно посмотрела на меня.
— Старайся вести себя как можно лучше и будь очень вежлив.
— Хорошо, — сказал я.
— Магуин — важная особа, внимательно слушай все, что она скажет.
— Хорошо, — сказал я.
Вашет постучалась в дверь и проводила меня внутрь.
Магуин сидела за тем же столом, что и в прошлый раз. Может, и книга, которую она переписывала, была та же самая. Увидев Вашет, она улыбнулась, потом заметила меня, и ее лицо приняло привычное бесстрастное выражение.
— Здравствуй, Магуин, — сказала Вашет. Чрезвычайно вежливая просьба. — Ему нужен этас его меча.
— А какой меч ты ему нашла? — спросила Магуин и сморщилась еще сильнее, пытаясь разглядеть.
— Цезере, — сказала Вашет.
Магуин рассмеялась — чуть ли не захохотала. Она сползла со своего кресла.
— Не могу сказать, что меня это удивляет! — сказала она и скрылась за дверью, ведущей в глубь скалы.
Вашет ушла, а я остался стоять, чувствуя себя довольно неловко, как в одном из этих кошмарных снов, когда стоишь на сцене и не помнишь, что говорить, и даже какую роль играешь.
Магуин вернулась с толстой книгой, переплетенной в коричневую кожу. Она махнула мне, и мы уселись в кресла друг напротив друга. У нее кресло было мягкое, кожаное. Мое — нет. Я сидел, держа на коленях Цезуру. Отчасти потому, что это
Магуин распахнула книгу, держа ее на коленях. Заскрипел переплет. Она немного полистала страницы и наконец нашла то место, которое искала.
— «Первым был Шаэл, — прочла она. — Он выковал меня в пламени с неведомой целью. Он поносил меня и бросил».
Магуин подняла голову: жестикулировать она не могла, обе руки у нее были заняты тяжелой книгой.
— Ну? — осведомилась она.
— А что мне надлежит делать? — вежливо осведомился я. Жестикулировать я тоже не мог из-за перевязанной руки. Так мы оба и сидели, полунемые.
— Ну же, повторяй! — раздраженно сказала она. — Ты должен заучить это все наизусть.
— «Первым был Шаэл, — повторил я. — Он выковал меня в пламени с неведомой целью. Он поносил меня и бросил».
Она кивнула и продолжала читать:
— «Следующей была Этайн…»
Я повторил и это тоже. Это длилось около получаса. Один владелец за другим. Имя за именем. Принесенные клятвы, убитые враги.
Поначалу все эти имена и названия меня завораживали. Потом, по мере того как список все тянулся и тянулся, он начал меня угнетать, поскольку почти каждый пункт завершался смертью владельца. И далеко не мирной. Некоторые пали на войне, некоторые в поединке. Некоторые просто были «убиты таким-то» или «зарублены такой-то» без уточнения обстоятельств. Я услышал уже три десятка имен, но так и не дождался ничего похожего на «Мирно скончался во сне, окруженный упитанными внуками».
А потом список перестал быть угнетающим и сделался попросту нудным.
— Следующей была Финол, чей взор был ясен и светел, — старательно повторял я. — Возлюбленная Дульсена. Она своими руками убила двух дарунов, а потом пала от рук моркунов при Дроссен Торе.
Я кашлянул, пока Магуин не перешла к следующему отрывку — Извини, а можно спросить? — сказал я. — Сколько всего людей носили Цезуру за эти годы?
— Цезере! — резко поправила она. — Не вздумай коверкать его имя. Оно означает «ломать», «ловить» и «лететь».
Я опустил глаза на меч в ножнах, что покоился у меня на коленях. Я ощущал его тяжесть, холод металла под пальцами. Над краем ножен виднелась узенькая полоска гладкого сероватого металла.
Как бы так сказать, чтобы вы поняли? «Цезере» — хорошее имя. Узкое, блестящее и грозное. Оно подходило этому мечу как перчатка к руке.
Но оно не было идеальным. Имя этого меча было «Цезура». Зияющий разрыв в идеальной строке. Прервавшееся дыхание. Гладкий, стремительный, острый, смертельный. Оно было не перчаткой, но кожей. Даже более того. Оно было костями, мышцами, движением. Всем тем, что представляет собой рука. И Цезура был мечом. Это было и имя, и вещь сама по себе.