Страховой случай
Шрифт:
– Не ругаться – значит, любить?
– Не придирайся к словам. Любить, беречь и уважать друг друга. Ну, и не ругаться по пустякам тоже важно.
– В чем же секрет твоего успеха у мужчин? – неожиданно спросила Марина.
– Удивляешься? Правильно делаешь. Я не красавица, как ты, но мужики на мне, а не на тебе женятся!
– Будет и на моей улице праздник. Сегодня Зотов предложил повенчаться. Тебя первую приглашаю на свадьбу.
– Что ж, венчание – дело хорошее. В старину только церковный брак и признавался, – спокойно ответила Светлана.
– Хорошее дело браком не назовут, – тихо проговорила Марина.
Светлана пропустила дальнейшие рассуждения подруги о преимуществах
Так пришла простая мысль использовать подругу в собственных интересах. Естественно, через Зотова. Для этого следовало расположить ее к себе. Не придумано ничего лучше для сближения женщин, как откровения о близости с мужчиной.
– Поделиться секретом моего успеха у мужиков? – вызывающе проговорила она.
– Конечно, рассказывай. Мы раньше таких разговоров не вели. Взрослеем, подруга, – заинтересованно ответила Марина.
– Слушай. Самый главный мой секрет в понимании скоротечности жизни. Красота и молодость проходят быстрее, чем у них. Вывод первый – не раскидывайся мужиками. Знай, средненького и серенького всегда проще сделать принцем, чем принца – королем. Второе. Завоевать навсегда мужчину невозможно, а вот поддерживать его влечение нам под силу. И еще. Штамп в паспорте не означает, что у нас есть право на его собственность. А чего это мы кормим друг друга разговорами? В этом доме и покушать ничего нет? – весело оборвала свой монолог Светлана.
– На самом деле, все о мужиках. А о нас, любимых? Время ужинать, – и Марина засуетилась у плиты.
Она на подсознательном уровне ощущала чувство тревоги. Неожиданное предложение Зотова о венчании радовало, но в то же время и беспокоило. Не могла объяснить, почему так происходит.
Между ними, как ей казалось, возникла невидимая стена недопонимания. Хотя сцены ревности отсутствовали, просто для этого не было повода. Понимала, то же самое происходит и с Владимиром. Как ни старалась, не могла объяснить усиливающуюся тревогу, но, как любая женщина, чувствовала приближающиеся перемены задолго до самих действий. Природная мудрость подсказывала ей тянуть время, не раздражать окружающих своими сомнениями. Хотя женская любознательность и провоцировала на создание конфликта.
В самый разгар трапезы позвонил Владимир и предупредил, что задерживается на предприятии. Чувство приближающейся опасности с новой силой обволокло сознание. Эти поздние возвращения казались странными, раньше за ним такого не наблюдалось.
Внезапно пришло успокоение. Причиной такой перемены настроения послужил маленький белый клубок шерсти, трущийся об ее ногу, и успокаивающее мурлыканье. Котенок ласкался к своей хозяйке.
Пушистик, так звали котенка, словно чувствовал ее настроение. Не заметив реакции предмета своего обожания, он мирно улегся на холодный носок туфли и, так как его продолжали не замечать, жалобно замяукал. Обычно в таких случаях хозяйка брала котенка на руки, прижимала, как маленького ребенка, к груди, чмокала в волосатую мордочку и легким поглаживанием укладывала засыпать на своих горячих коленях. Но не в этот раз. Обидевшись окончательно, он мягкой кошачьей походкой удалился к теплой батарее.
За воспоминаниями и от выпитого вина вечер пролетел незаметно. Наконец вернулся Владимир и присоединился к подругам.
– Владимир Сергеевич, – нерешительно обратилась к нему Светлана, – просьба у нас.
Владимир насторожился. При общении с людьми, особенно из глубинки, он старался держаться ровно, но высокомерие оставалось. Он понимал существующее различие во взглядах, в подходе к жизни и в глубине души презирал их за мелочность, непонимание окружающего мира. Слишком они были разные, к тому же их легко можно обмануть, направить по ложному пути. Но именно такие простодушные люди работали у него в цехах, пилили, строгали, клеили, красили, переносили тяжести. Их безропотным трудом создавалась добавочная стоимость его растущего капитала. На этот раз Владимир почувствовал, что речь, скорее всего, пойдет о денежной помощи, и напрямик спросил:
– Светлана, говори как есть, сколько нужно денег?
– Мне стыдно, но мой муж сам об этом не скажет, а Марину просить неудобно, – замямлила Света, – да она и просить не умеет.
– Давай конкретно, – с раздражением оборвал ее Зотов.
– Мужа можно устроить на работу? Он не пьет, сама кодировала. Работящий. Деньги все домой несет.
– Какая у него специальность?
– Да он все умеет. Плотничает, шоферит. И, главное, не пьет!
– Шофер, значит?
– Шофер, шофер. Любую машину водит и в Москве умеет ездить, два года там работал. До Кремля, говорит, доезжал. Пробок не боится.
– Вот это уже хорошая характеристика, – улыбнулся Зотов. – Пусть приезжает, побеседую.
– Владимир Сергеевич, завтра же утром и приедет. Спасибочки.
– Что нового на малой родине? – попытался перевести разговор на другую тему Зотов.
Светлана с подобострастием посмотрела на него, затем перевела взгляд на Марину, видимо, боялась испортить результаты успешной беседы. Взгляд ее уперся в репродукцию картины «Распятие Христа» [3] . За спиной распятого на кресте Христа пейзаж обыденной человеческой жизни. Вдали виднеются каменные здания средневекового города, на полях, как муравьи, трудятся крестьяне. Люди продолжают как ни в чем не бывало заниматься своими делами. А человек, отдавший за них свою жизнь, будто находится в другом измерении. Он рядом, с ними, и в то же время его нет.
Сюжет картины испугал Светлану. На нее словно пахнуло смертью, почудилась черная тень старухи с окровавленной косой. Справившись с замешательством, она тихо произнесла:
– Вчерась помер Серега Иванов.
Наступило молчание, прерванное мяуканьем котенка. Зотов взял его на руки, поглаживая, оставил на груди. Пушистику понравилось неожиданное внимание хозяина. Он покорно задремал, продолжая едва слышно мурлыкать.
– Серега – наш одноклассник. Утром в девять пошел в магазин опохмелиться, а водку продают только с десяти. Продавщица ни в какую, узнают – уволят, а работы у нас нетути. Вышел Серега на крыльцо магазина и тут же помер. От обиды, переживаний или от похмелья? Врачи потом сказали – от сердечной недостаточности. Он же пил с восьмого класса каждый божий день, и ничего, а они, видите ли, сердце! Все у них сердце. Коновалы. Им бы коров лечить, да коров всех порезали на мясо лет двадцать назад. Вот и остается на людях экспериментировать. Полдня Серегин труп лежал в снегу возле магазина. Медпомощь так и не приехала, знают, гады, что Серега за бензин не заплатит. Нет у него никого. Жена ушла к Ваньке Тропину, родители померли. А сейчас все платное. Полицаи на «уазике» так и отвезли прямиком в морг.
Женщины ушли спать, а Владимир отправился в свою любимую комнату. Налил, как обычно, в стакан виски со льдом и поудобнее уселся в кресло возле аквариума. Светкин рассказ оставил его равнодушным. Следовало проанализировать новые обстоятельства и прямую угрозу банкротства. Мысли путались, и ничего не приходило на ум. Он не спешил делать выводы из случившегося на фабрике, но в то же время понимал, что бездействовать в данной ситуации опасно.
Когда не знаешь решения, нужно выпить еще виски и лечь спать.