Страху вопреки
Шрифт:
Но неожиданные мысли о новом цвете волос совсем не помешали выполнению трюка. Более того, может быть, они-то ему и помогли, потому что раньше у Риты никогда не получались такие чистые прыжки. Когда она почувствовала под ногами твердую почву, девочка уже точно знала — она сделает себе такую прическу.
Андрей невольно восхищался успехом противников. Он любовался трюками, мастерски выполняемыми саратовцами. Нет, он не желал им победы, Андрей еще поборется за главное место на этом соревновании. Но он будет бороться честно, чтобы не только
— Черт, — услышал Андрей голос Сергея, когда Рита делала прыжок. Парень нервничал, а с таким настроением победы трудно будет завоевать.
Фуникулер все сильнее раскачивало. Камера дрогнула в руке и чуть не упала вниз. И как раз в этот момент прыгала Рита. Вот она расстроится. Щеку уколол маленький холодок и растаял, оставив крошечную капельку. Катя сразу не поняла, что это. Может просто испарина? Она оторвала взгляд от камеры и огляделась. Снег. Небольшие, легкие снежинки летели вослед ветру, а когда тот останавливался для передышки, медленно падали вниз. Радоваться? Ведь Рита прыгнула еще лучше, чем Илья. Или впустить в сердце рвущуюся туда тревогу?
Она затолкала подальше вглубь души предчувствие и радостно вскрикнула, помахав руками вниз — может быть, Рита ее увидит.
Потом прыгал Костя. Лучших, а таковыми в прыжках с трамплина оказались Игорь с Машей, решили оставить напоследок. На закуску челябинцам. Маша еще по одной причине оставалась на старте до самого конца: никто кроме нее не мог лучше подбодрить команду. После ее слов каждый по-другому начинал относится к выступлению и воспринимал его как способ, помогающий одержать верх над собой.
Вот с таким же чувством оказался на старте и Костя. Он знал, что у него все получится и… так все и вышло.
Трибуны ревели, динамик надрывался, челябинцы демонстративно покинули наблюдательную площадку. Оставили только одного. Или он сам остался.
Сергей нервно теребил сигарету. Вообще-то он не курил. Вернее, теперь не курил. Раньше баловался, а потом, когда серьезно занялся спортом, решил завязать и сделал это. Он просто поставил перед собой цель — и добился своего.
Теперь же хотелось курить нестерпимо. Он стрельнул у Витали сигарету, но закурить не успел. Следующий прыжок его словно заворожил. Хотелось выскочить за ограждения, подбежать к трамплину. Или нет, лучше к динамику, и крикнуть так, чтобы все услышали: «Нет! Это не правда. Это я и моя команда должны были вот так прыгать.» Сигарета сломалась в руке. Сергей в сердцах бросил ее кому-то на ботинок и ушел, не в силах смотреть больше на это. Его приятели следовали за ним по пятам. А настоящий друг, которого Сергей в последнее время все меньше понимал, всячески отталкивал от себя, остался.
Очередной рев толпы оглушил Катю и, совершенно забыв, где она находится, девочка подпрыгнула, не в силах сдержать радость, рвущуюся наружу. К возгласам ошалевших зрителей примешался еще какой-то звук, пока еле различимый, но настойчивый, непрекращающийся. Но Катя не обращала на него внимания. Она знала, следующим будет выступать он.
Их оставалось двое на старте. Маша последняя, ей досталось самое тяжелое. Она сама вызвалась завершать выступление команды, и все поняли — так и должно быть. А сейчас предстояло прыгать ему. И Игорь вышел на старт.
Страха не было, ребята — молодцы, обеспечили уже команде призовое место. Теперь достаточно было только не допустить грубых ошибок, и медаль у них в кармане. Он посмотрел на фуникулер и заметил, как ветер сильно раскачивает его. С ветром будет труднее прыгать. И еще этот снег. Он все сильнее, но вряд ли сегодня ему удастся спугнуть сноубордистов. Игорь оттолкнулся.
— Какой прыжок, — все также надрывались динамики.
Зрители скандировали. За эти два с небольшим дня ребятам удалось полностью поменять пристрастия болельщиков. Теперь их кумирами стали никому ранее неизвестные саратовцы. Челябинской команде уже вчера доставалось гораздо меньше внимания. Хотя Игоря это не сильно волновало.
Сергей раздобыл где-то плейер и теперь сидел на скамейке спиной к трамплину, заткнув уши наушниками. Играла запись «Nirwana», и Сергей чувствовал, как энергичная музыка вселяет в него уверенность. Нравилась ему эта группа, хотя она уже и вышла из моды. Курт Кобейн был похож на него, Сергею так казалось.
Ему нужно было успокоиться. В себе он был уверен, в Андрее — тоже, но вот остальные завалят программу. Не прыгнут они также, как эти саратовцы. Многое Сергею пришлось передумать, многое переоценить. Эх, были бы у него такие ребята в команде. Даже желтая его теперь не раздражала. Они настоящие, они не станут пресмыкаться ни перед кем, как Герасим или Валера.
Сергей вспомнил, как он брал к себе в команду этих ребят. Друзей в клубе у Сергея много было, практически все — отличные сноубордисты. Но с ними нельзя было себя почувствовать лучшим, достойным чего-то большего, чем все остальные. Ему нужно было увериться в том, что он не такой, каким его выставили вчера.
— А у них опять отличный прыжок, — Андрей уже сидел рядом на скамейке и держал в руке только что снятые с головы Сергея наушники.
— Плевать. Мы все равно выиграем.
— Были бы только мы с тобой в команде — может быть, выиграли бы. А так…
Сергей со злостью, но как-то побито посмотрел в глаза друга. Так дворняга смотрит на пнувший ее ботинок. Андрей прав. Он всегда прав, только в одном ошибся — когда решил остаться с ним. Все друзья как-то отстранились от Сергея, когда он сломался. Да, Сергей теперь это ясно видел. Еще до сегодняшнего утра думал, что стал только злее, круче. А теперь видит — сломался. Виной всему тот случай, когда его били, а она смотрела на него с каким-то жалостливо-брезгливым выражением на лице. И только Андрей почему-то остался с ним после того случая.