Стракен
Шрифт:
Он немного помолчал.
— И если с ней что-то случится, нас там не будет, чтобы увидеть, как это произойдет. Думаю, она хотела и этого тоже.
Дворф посмотрел на него, но ничего не сказал.
Кермадек ждал подходящего момента, и когда он услышал взрыв наверху северной башни, он понял, что этот момент настал. Он вывел свою небольшую группу горных троллей из караульной, в которой они скрывались, и двинулся к главным воротам северной стены. Они бежали рысцой, сбившись в плотный комок для защиты, готовые прорвать любое сопротивление на своем пути. Но им повезло. Гномы-охотники, охранявшие крепость, все находились на стенах или у самих ворот, и коридоры между ними были пусты.
Тролли были уже в пятидесяти футах от северных ворот, прежде чем стоявшие на страже у огромного засова, который запирал ворота, гномы-охотники заметили их и криками предупредили своих соплеменников на стенах. Кермадек ответил на это, приказав своим троллям прибавить шагу. Они бросились на гномов у ворот и прорвались через них. Со стен посыпался град стрел и дротиков, но как только тролли миновали защитников и оказались у самых ворот, сверху их уже не могли разглядеть.
— Аталан! — крикнул Кермадек своему брату. — Возьми остальных! Прикрой наши спины!
Вместе с Бареком он повернулся к засову. Он был слишком тяжелым для того, чтобы его подняла даже дюжина мужчин, и поэтому должен был скользить по целому ряду железных скоб с помощью системы шкивов. На Аталана и остальных троллей со всех сторон приближались защитники крепости, а Кермадек и Барек стали нажимать на рычаги, которые вращали шкивы, и засов начал скользить в сторону.
Когда гномы поняли, что происходит, их крики превратились в вопли ярости и страха, и они необдуманно бросились на троллей. Небольшой защитная линий Аталана продержалась лишь мгновение, а затем распалась под натиском защитников цитадели. Десятки гномов-охотников хлынули на Кермадека и Барека. Последний сражался, чтобы защитить своего матурена, но его одолели. Кермадек отбрасывал в сторону добравшихся до него гномов, по-прежнему продолжая давить на рычаги шкивов. Засов медленно выезжал из металлических скоб, шкивы визжали от напряжения.
— Аталан! — снова крикнул Кермадек, когда напавшие на него оторвали его от рычагов.
Его брат мгновенно добрался до него, раскидав в стороны гномов, которые пытались вернуть на место засов, и проревел боевой клич Таупо Руфа, который тут же подхватили тролли, находившиеся снаружи. Ворота прогнулись внутрь, когда солдаты Кермадека с внешней стороны надавили на них. Засов к тому времени уже проделал половину пути, держась на единственной скобе. С прицепившимися к нему гномами-охотниками Аталан бросился на рычаги, и засов выскользнул из ворот.
В следующее мгновение ворота под давлением бронированных гигантов медленно открылись и в крепость хлынул поток троллей из Таупо Руфа. Оставшиеся защитники еще секунду удерживали свою позицию, затем дрогнули и побежали, чтобы перегруппироваться где-нибудь внутри цитадели.
Кермадек подождал, пока не убедился, что вход в Паранор обеспечен, потом оторвался от остальных и начал подниматься по лестнице в северную башню.
Хотя брат его не видел, но Аталан оказался позади него.
Глава 29
Когда Шейди а'Ру добралась до двери покоев и протолкалась сквозь толпу гномов-охотников, которые стояли около нее, первое, что она поняла, было то, что дверь оказалась запечатана магией изнутри.
— Она свободна! — прошипела она Траунту Роуэну и Пайсону Венсу, когда они подошли следом за ней.
— Свободна? От триатины? — Гном выглядел потрясенным. — Это невозможно! Никто не может выбраться из триатины!
Траунт Роуэн слегка улыбнулся, как будто этого и ожидал:
— Наверное, мы не совсем правильно ее создали.
Шейди этого не знала, да ее это и не волновало. Больше всего ее заботило то, что ее злейший враг больше не был пленником ни в каком смысле. Ей предстоит разобраться с ней более прямым и непосредственным способом, иначе с ними будет покончено.
Она жестом махнула гномам-охотникам встать позади нее, чтобы между ней и закрытой дверью образовалось свободное пространство.
— Ты — слева от меня, — сказала она Пайсону, потянув Траунта Роуэна направо от себя. — Когда она пройдет через дверь, сожгите ее. Не мешкайте. Не думайте об этом. Просто сделайте то, что я говорю. Мы поймаем ее с трех сторон. Даже Грайанна Омсфорд не устоит перед магией друидов!
Они отступили, Шейди отошла через весь зал к дальней стене, прислонившись к ней спиной и призвав на кончики пальцев свою магию. Она бросила взгляд налево и направо на своих спутников, расположившихся примерно в двадцати футах от нее с каждой стороны коридора. Гномы-охотники столпились позади них, вытащив мечи и зарядив стрелами свои луки.
Численностью тридцать, может, сорок воинов, они ждали.
Затем дверь распахнулась, с силой ударившись о стену, и появился призрак, черный, непроницаемый дух, освещаемый светом, проникавшем через дыру в стене спальни. Одежды висели на очень худой фигуре, а свет от бездымных ламп в коридоре отражался от блестящей поверхности застежки, выполненной в форме Эйлт Друина, руки, держащей горящий факел.
На секунду, несмотря на их решимость, никто из тех, кто повиновался Шейди а'Ру, не пошевелился. Вид этого призрака заставил замереть на месте даже саму колдунью.
Но потом Шейди освободилась от своего сиюминутного замешательства и послала искрящийся огонь друидов в облаченную в черный плащ фигуру, сжигая ее до пепла. Огонь двух других друидов метнулся следом, уничтожая даже сам пепел. Со стороны гномов-охотников раздались одобрительные крики, в ответ на это уничтожение они радостно подпрыгивали.
Затем в коридоре воцарилась тишина, все снова замолчали. Шейди прошла в середину коридора, осторожно вглядываясь сквозь дым.
— Я совсем не там, где вам кажется, — откуда-то справа раздался голос Грайанны Омсфорд.
Трое мятежных друидов замерли на месте, изо всех сил осматриваясь и пытаясь ее найти, но кроме стен, дыма и пепла ничего не видели.
— Ты мне не ровня, Шейди, — спокойно продолжала Грайанна. — Никогда не была. И никогда не будешь. Вы изгнаны из ордена и из этих стен. Все вы. Если уйдете сейчас, я оставлю вас в живых. Я видела достаточно убийств и возмездия, и не хочу больше этого видеть. Вы заслужили гораздо больше, чем изгнание, но если уйдете сейчас, то на этом все и закончится. Даю вам свое слово.