Страна Дураков
Шрифт:
Потом, много лет спустя, будучи кандидатом наук, подполковником, военным пенсионером, работая в частной фирме разработчиком электроники, я и сам стал писать рассказы. Поначалу размещал их в Интернете, потом их стали публиковать и на бумаге. По прихоти судьбы моя первая бумажная публикация состоялась в Германии, в журнале «Переселенец», и Вы, как мне сказали, имели к этому событию самое непосредственное отношение. В том рассказе была описана история, которая случилось в тот самый день, когда я вернулся с купленным «Солдатом Чонкиным»
Если бы я описал эту историю тогда и каким-то чудом опубликовал – то, подозреваю, меня бы как минимум пропесочили по партийной линии, назвав клеветником на Вооруженные Силы. Был бы польщен, если бы в этом усмотрели и «тлетворное влияние» Войновича.
Но тогда я просто сидел ночью за пультом дежурного и пытался читать Вашу книгу, но каждые полчаса мне звонили дежурные самых различных управлений и частей Южной группы войск: «Что там у вас такого стряслось, что половина Группы войск смеётся, а вторая (мы) хочет это услышать и посмеяться тоже?» Прочитать тогда Вашу книгу мне так и не удалось – до самого утра рассказывал о случившемся у нас казусе. К утру рассказ был отшлифован до мелочей и оформился практически к тому виду, в котором и был многократно повторён за более чем 20-летнюю службу, а после неё перенесен на бумагу и, в конце концов, неоднократно напечатан. Сначала, как я уже писал, в «Переселенце».
Потом мои рассказы публиковали в сборниках Александра Покровского (автора «Расстрелять», «72 метра» и других замечательных книг), в этом году (случайно) вышло две моих отдельных книги (обе с этим рассказом), даже получил (думаю, тоже случайно) одну из литературных премий (сейчас их в РФ-ии – как у барбоски блох).
Но я, Владимир Николаевич, не об этом.
Просто захотелось поздравить Вас с прошедшим Вашим юбилеем и поделиться историей об этих приятных для меня совпадениях и пересечениях с Вами и Вашим творчеством.
Было очень приятно узнать, что мы с Вами земляки, душанбинцы.
Прочитал, что в 95-м Вы увлеклись живописью, в том числе – портретной. К сожалению, не смог посмотреть Ваши работы – система защиты выбрасывает с соответствующей странички, так как она у Вас заражена каким-то вирусом (надеюсь, что это ненадолго). Странное совпадение, но когда-то (до военной службы) я тоже занимался портретной живописью, даже умудрился (тоже случайно) окончить Республиканское художественное училище (ещё в Душанбе).
Ещё одно приятное совпадение во всей этой истории: мой отец – родом из Запорожья (тоже Вам не чужой город).
Думаю, что причина этих совпадений в том, что мир – тесен.
Горжусь, что у меня есть такой земляк как Вы и спасибо Вам за Ваши книги.
Недавно
Желаю Вам крепкого здоровья и успеха во всех Ваших делах и увлечениях.
С теплом и уважением, Ваш земляк…
Носки
(Потерянный-III)
Носки лейтенант Витя не стирал никогда.
Заносив очередную пару до хруста, он брезгливо снимал их; далеко отставив руку, осторожно нюхал заметно уплотнившийся воздух; скорбно вздыхал, и быстрым движением забрасывал обнюханное зловоние под койку.
Соседи по комнате офицерского общежития безуспешно взывали к Витиной совести, поминая при этом гигиену и Витину маму.
Витя был непоколебим.
Попытки насильственной экспроприации пресекал предельно решительно, туманно намекая на запланированную в конце недели Генеральную Стирку. Но в объявленный день только разводил руками и заступал в наряд начальником караула.
Террикон под кроватью рос.
– Потерянный! – периодически развлекался Серых. – Я твою кучу на помойку вынес!
И Витя замирал с выражением непереносимой потери на лице.
Серых не выдерживал, с досадой махал рукой.
– Да на месте твоя куча! – и Витя радостно и благодарно улыбался в ответ.
Когда у Вити не случалось свежих носок, а Военторг был закрыт – террикон выгребался в проход между кроватями.
Витя брезгливо, двумя пальцами, выуживал приглянувшиеся, чудом сохранившие изначальную форму, экземпляры и с отвращением обнюхивал.
Получившая одобрение пара одевалась на Витины ноги и донашивалась до бесповоротного состояния.
В конце сентября Вите дали отпуск.
Он протер мокрой тряпкой три огромных чемодана и стал собираться.
Когда, среди прочих вещей, в каждый чемодан было уложено по три, разрешенных к провозу через границу, бутылки ликера, Серёги забеспокоились.
– А Генеральная Стирка, а носки? – спросили они.
– Потом! После отпуска! Не успеваю! – лаконично ответствовал Витя.
Серёги возмутились.
– Ты, фрукт! Собирай свою кучу, и вези её в Союз! – огласил ультиматум один из них.
– И, правда! Он отдыхать будет, а мы тут эту погань нюхай! – поддержал второй.
– Опять же перед товарищами положено проставиться! За благополучный отпуск, – продолжил Серых.
– Бабло кончилось! Потом! – хмуро ответил Витя.
– Ах ты ж, хорёк! – с досадой заметил Серых.
– Конкретный хорь! – заметил второй Серёга и вышел из комнаты.
Через пару минут он вернулся озабоченный и взмыленный.
– Потерянный, тебя комбат на инструктаж вызывает! По поводу отпуска! – с трудом переводя дыхание, выдал он.