Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи

Вассерман Анатолий Александрович

1987-й год: пик перестройки; у причала одного из японских портов стоит круизный теплоход «Приамурье»; на его борту советская молодёжь (с большой долей работников торговли) под предводительством вожаков из обкомов комсомола гуляет по полной программе; вопреки запретам курение на борту – обычное занятие; возник пожар; паника и давка приняли катастрофический размах, поскольку пассажиры – вопреки командам экипажа – кинулись в свои каюты спасать купленные накануне двухкассетные магнитофоны; погибло несколько десятков молодых людей; японская пресса комментировала трагедию очень ехидно – мол, жители страны победившего социализма побеждены тягой к импортным новинкам.

В истории нашей страны таких фактов много. Как много и фактов беспримерного

героизма и самопожертвования в чрезвычайных ситуациях и войнах. Что делать! Человечество всё ещё формируется. Коммунисты – в том числе и вышеупомянутый Сталин – попытались ускорить ход истории. Причём не только силовыми методами: советская литература и кинематография доселе остаются в числе высших образцов воспитания лучших чувств и норм поведения.

Надеемся, эта книга тоже подскажет какие-то правильные действия. И не только методом «доказательства от очень противного».

Звуки, отчества, даты

Техническая справка

Авторы этой книги работают не только совместно. Каждый из нас написал множество самостоятельных материалов – от служебных записок до обширных книг. В этой работе у нас выработались существенно разные стили оформления. Один из нас превращает каждый свой текст ещё и в своеобразный справочник, насыщенный подробностями обо всех упоминаемых людях и событиях. Другой, напротив, старается, чтобы ничто не отвлекало от основного хода рассуждений. Работая вместе, мы вынуждены искать компромиссы.

В частности, различны наши подходы к написанию иностранных слов. Один по возможности приближает его к современному стандарту фонетики соответствующих языков (так, английским стандартом считается произношение дикторов Британской радиовещательной корпорации в 1950–1960-х годах), другой предпочитает устоявшуюся в нашей стране традицию.

Например, с немецким языком русские впервые познакомились через Ханзе – союз – балтийских торговых городов (в этом союзе участвовал Господин Великий Новгород). В дальнейшем русские много общались с нидерландскими торговцами, в состав России вошла Прибалтика со значительным остзейским – восточноморским – немецким населением. Эти части немецкого народа говорят в основном на нижненемецких – бытующих в низовьях Рейна – диалектах. Современный же фонетический стандарт сложился на основе верхненемецких диалектов. Различия столь значительны, что жители верховьев и низовьев Рейна зачастую просто не понимают друг друга на слух. Например, сочетание букв EU в верхненемецких диалектах звучит как ОЙ, а в нижненемецких как ЭЙ или даже ЕЙ.

В германских языках, в отличие от славянских, мягкость согласных – признак не смыслоразличительный: невозможно подобрать пару английских или шведских слов, различающихся так же, как русские «кон» и «конь». На русский слух эталонное английское произношение – в отличие от многих местных диалектов Англии – вовсе не содержит мягких согласных, а в верхненемецком их довольно много. Тем не менее в отечественной традиции многие английские слова принято писать с мягким знаком (так, rails – множественное число от rail – мы восприняли не как «рэйлз», а как «рельс»), тогда как в немецких словах мы его употребляем крайне редко. Более того, во многих английских словах мы пишем мягкий знак там, где нужен твёрдый (так, английское new – новый – мы пишем «нью» вместо «нъю»).

Во многих европейских языках произношение гласных зависит от того, находятся ли они в конце слога («открытый» слог») или после них в том же слоге есть согласные («закрытый» слог). Чтобы обеспечить «закрытость» слога во всех формах слова, согласные зачастую удваивают на письме. Произносятся же эти согласные как одиночные.

Буквой S перед гласными во многих языках обозначают звук З. Для передачи же звука С в этой позиции пользуются написанием SS. Произносится этот звук опять же как одиночный.

Многие

иноязычные звуки не вполне соответствуют русским. Например, нюансы произношения английских сочетаний вроде EAR, EER, EIR русскому удаётся почувствовать только после долгих тренировок, а кириллицей их вообще не передать. Поэтому, в частности, английские ER, IR, UR у нас принято записывать как ЕР, хотя в эталонной английской фонетике они ближе к ЁР (в большинстве языков, где существует звук Ё, он может произноситься и в безударном положении, хотя в русском – только в ударном). Скажем, имя Peter в английском звучит скорее как Питёр, а фамилия Spencer-Churchill (с ударениями в обоих словах на первом слоге – в германских языках ударение вообще тяготеет к началу слова) – как Спенсёр-Чёрчилл (у нас известнейший представитель этого рода именуется Черчилль).

Вдобавок наш собственный орфографический стандарт передачи иностранных слов сложился под влиянием южнорусских диалектов: в XVII веке значительная часть образованных людей с русских земель, подвластных тогда Польше, в ходе конфликтов между поляками и русскими оказалась вынуждена бежать в пределы Русского царства (где их прозвали киевскими книжниками) и заняла многие важные посты в государственном аппарате и системе культуры. Южный, центральный и северный варианты русской фонетики различаются несравненно меньше, чем диалекты разных германских или британских регионов, но всё же на наш слух очень заметны. Так, буква Г на юге означает звонкий вариант звука Х, а в центре и на севере – звонкий вариант звука К.

Все эти различия во времени и пространстве привели к тому, что, например, немецкий поэт, чьё имя, произнесённое согласно современному немецкому стандарту, на наш слух звучит как Кристиан Йохан Хайнрихь Шимшонович Хайнэ, в нашей традиции обозначается как Генрих Гейне.

Кстати, этот пример содержит ещё одно различие привычек авторов. Один из нас уже лет тридцать выискивает – и употребляет в своих публикациях – отчества всех упоминаемых им людей, даже если соответствующие народы вовсе не имеют традиции использования отчеств. С другой стороны, у тех народов, что не имеют традиции фамилий – общесемейных (фамильных) имён, передающихся во многих поколениях (в наши дни известнейшие из таких народов – исландцы и монголы), он использует в качестве основы фамилии имя известнейшего из предков упоминаемого человека или, если его предки ничем особым не прославились, имя его деда. Например, обладатель титула Чингис-хан – правитель, великий как море – в его статьях именуется Тэмучжин Есугеевич Бортэ-Чинов (о Бортэ-Чино – основателе этого рода – остались только очень смутные легенды), а Иисус Христос – Иешуа Иосифович Давидов (во всех Благих Вестях – Евангелиях – особо подчёркнуто, что оба родителя Спасителя – потомки царя Давида Ишаевича Иудина; кстати, сын этого царя Соломон в статьях этого автора зовётся Шломо Давидович Ишаев, ибо между основателем рода Иудой и отцом Давида Ишаем нет заметных деятелей библейской истории, зато сам Ишай прославлен уже тем, что воспитал Давида).

Многие вошли в историю под псевдонимами (а многие женщины – под фамилиями, принятыми в браке). Всё тот же автор – любитель точности – в таких случаях использует фамилии, полученные этими людьми при рождении.

В раннесоветские годы многие представители национальных меньшинств страны (как тогда говорили, нацмены) меняли имена с ярко выраженной национальной спецификой на принятые в русской традиции. Так, дед всё того же автора, докапывающегося до исторической точности, получил диплом одесской государственной медицинской академии ещё как Товий Шулимович Вассерман, а в дальнейшем именовался Анатолий Соломонович (он умер за 3 года и 4 дня до рождения этого автора, и тот получил его имя по традиции ашкеназов – восточноевропейских евреев, предписывающей именовать детей в честь недавно скончавшихся родственников – отчего есть у ашкеназов проклятие «чтоб в твою честь назвали младенца»).