Страна Рождества

Хилл Джо

Как только дверь закрылась, словно бы прекратилась подача электрического тока. Уэйн повалился на кожаные подушки, чувствуя усталость, шея у него ныла, в висках стучало. Он понял, что обеспокоен. Голос матери, ее плач, воспоминания об укусе и гибели Хупера растревожили его так сильно, что у него расстроился живот.

«Я отравлен, — думал он. — Отравлен я». Он коснулся своего переднего кармана, нащупав комок, составленный из всех зубов, которые выпали, и подумал о радиационном отравлении. « Я подвергаюсь облучению», —подумал он вслед

за этим. «Облучение» было забавным словом, словом, вызывавшим в памяти гигантских муравьев из черно-белых фильмов, тех, которые он привык смотреть с отцом.

Он стал прикидывать, что произошло бы с муравьями в микроволновой печи. Предположил, что они бы просто изжарились, казалось невероятным, что они будут расти. Но как можно узнать, не попробовав! Он поглаживал лунный полумесяц, представляя себе муравьев, лопающихся, как попкорн. На задворках сознания присутствовала смутная мысль — насчет того, чтобы думатьзадом наперед, — но он не мог ее удержать. Она не была забавной.

К тому времени, когда Мэнкс вернулся в машину, Уэйн снова улыбался. Он не знал, как долго это продолжалось, но Мэнкс закончил разговор по телефону и сходил в лавку фейерверков «СТРЕЛЯЙ В ЛУНУ». У него был узкий коричневый бумажный пакет, из которого торчала длинная зеленая трубка в целлофановом пакете. Этикетка на трубке сообщала, что это ЛАВИНА ЗВЕЗД — ПРЕКРАСНОЕ ОКОНЧАНИЕ ПРЕКРАСНОЙ НОЧИ!

Мэнкс, глаза у которого слегка выпучивались, а губы растягивались в разочарованной гримасе, посмотрел поверх переднего сиденья на Уэйна.

— Я купил тебе бенгальские огни и ракету, — сказал Мэнкс. — Воспользуемся ли мы ими, это уже другой вопрос. Я уверен, что ты готов был сказать своей матери, что едем к мисс Мэгги Ли. Это испортило бы мне все удовольствие. Не знаю, почему я должен съезжать с дороги, чтобы обеспечить тебя забавами, когда ты, кажется, настроен отказывать мне в моих маленьких радостях.

— У меня ужасно болит голова, — сказал Уэйн.

Мэнкс яростно потряс головой, захлопнул дверцу и сорвался с пыльной стоянки, выбросив облако бурого дыма. Он был в плохом настроении на протяжении двух или трех миль, но невдалеке от границы Айовы жирный ежик пытался проковылять через дорогу, и «Призрак» ударил его с громким стуком. Звук был настолько громким и неожиданным, что Уэйн не удержался и разразился смехом. Мэнкс оглянулся, одарил его теплой, полной зависти улыбкой, включил радио, и оба они начали подпевать песне «О малый город Вифлеем» [149] , и все стало намного лучше.

149

Популярная рождественская песня, стихи к которой написал епископ Филлипс Брукс после посещения им Вифлеема в 1865 году, а музыку сочинил его органист Льюис Реднер.

Дом Сна

— Мама, мама, кое-что еще, он везет нас повидаться с… — сказал Уэйн, но за этим последовал грохот, дребезг и громкий стук захлопываемой дверцы.

— Ладно, хватит болтовни, — сказал Мэнкс своим радостным голосом карнавального затейника. — Милый малыш в последнее время многое пережил. Не хотел бы я, чтобы он надорвался!

У Вик полились слезы. Она уперлась кулаком в кухонный стол и покачивалась, плача в трубку.

Ребенок, которого

она слышала на другом конце линии, говорил голосом Уэйна… но это был не Уэйн. Не вполне. В нем была дремотная, ошалелая отстраненность — не только от ситуации, но и от серьезного, самодостаточного ребенка, которым он всегда был. Лишь напоследок он походил на самого себя — после того как она напомнила ему о Хупере. Тогда он на мгновение показался смущенным и испуганным, но был самим собой. Говорил он как одурманенный наркотиками, как человек, только что начавший приходить в себя от глубокого наркоза.

Эта машина его в некотором роде анестезировала. Анестезировала, тем временем выкачивая из него необходимые личностные свойства, его Уэйность, оставляя лишь счастливую бездумную вещь. Вампира, догадалась она, вроде Брэда МакКоли, холодного маленького мальчика, который пытался убить ее в коттедже возле Ганбаррела сколько-то лет назад. Здесь нащупывалась линия рассуждений, которой она не смела следовать, от которой ей надо было отвернуться, иначе она завопила бы.

— С вами все в порядке, Виктория? Мне перезвонить в другое время?

— Вы убиваете его, — сказала она. — Он умирает.

— Он никогда не был более живым! Он хороший мальчик. Мы ладим, как Буч и Сандэнс! [150] Я хорошо с ним обращаюсь, можете мне поверить. Собственно, я же обещал вам, что не причиню ему вреда. Я никогда не делал больно ни одному ребенку. О чем никто не знает после всей той лжи, что вы обо мне наговорили. Всю свою жизнь я посвятил служению детям, но вы были рады рассказывать всем, какой я небывалый педофил. Я был бы в своем праве, знаете ли, если бы проделывал с вашим сыном всякие ужасные вещи. Я бы только воплотил в жизнь все те небылицы, что вы обо мне наплели. Терпеть не могу отставать от мифа. Но во мне нет никакой злобы по отношению детям. — Он помолчал, потом добавил: — Со взрослыми, однако, все совсем по-другому.

150

«Буч Кэссиди и Сандэнс Кид» — американский кинофильм режиссера Джорджа Роя Хилла, вышедший в 1969 году.

— Отпустите его. Пожалуйста, отпустите его. Дело не в нем. Сами знаете, что он ни при чем. Вы хотите поквитаться со мной. Я понимаю. Припаркуйтесь где-нибудь. Просто припаркуйтесь и подождите. Я воспользуюсь своим мостом. Я найду вас. Мы сможем совершить обмен. Вы отпустите его из машины, а я в нее сяду, и делайте со мной что угодно.

— Вам придется многое загладить. Вы объявили всему миру, что я вас изнасиловал. Мне дурно, когда меня обвиняют в чем-то, чего я никогда не имел удовольствия попробовать.

— Вы этого хотите? Это бы вас обрадовало?

— Если бы я вас изнасиловал? Боже мой, нет! Во мне просто говорит раздражение. Я не понимаю такой развращенности. Знаю, многие женщины обожают, когда их шлепают по заду во время полового акта и всячески обзывают, но это всего лишь забава. Взять женщину против ее воли? Мне это не по душе! Вы можете не поверить, но у меня самого есть дочери. Но вот что я вам скажу: иногда я думаю, что у нас с вами просто не заладилось! Я сожалею об этом. У нас никогда не было возможности узнать друг друга получше. Бьюсь об заклад, я бы вам понравился, если бы мы встретились при других обстоятельствах!