Страна Рождества

Хилл Джо

— Может, обратно я мог бы просто пойти вслед за вами пешком. Об этом ты не думала? — спросил Лу.

— Это плохая идея, — сказала она. — Если бы ты его видел, то понял бы.

— Ладно, — сказал Лу. — Пойдем, посмотрим.

Она бросила на него взгляд, полный боли и мольбы. Видно было, что она борется с желанием заплакать.

— Мне надоего увидеть, — сказал Лу. — Мне надо убедиться, что он реален, — не потому, что я боюсь, что ты сумасшедшая, а потому, что я должен верить, что Уэйн сможет вернуться по нему домой.

Вик яростно потрясла головой, но потом повернулась на каблуках и заковыляла

к задней двери.

Она сделала два шага, прежде чем начала опрокидываться. Лу схватил ее за руку.

— Посмотри на себя, — сказал он. — Чуня.Ты еле на ногах стоишь.

От исходившего от нее жара ему было дурно. Много лет назад такое однажды было с Уэйном, когда тот слег с гриппом, спал по восемнадцать часов кряду, а его тело излучало столько тепла, что оно чувствовалось сразу же при входе в его спальню.

— Я в порядке, — сказала она. — Это скоро пройдет.

Но в глазах у нее был тусклый блеск чего-то худшего, чем страх, — отчаяния, быть может. Ее отец сказал, что любой десятилетний недоумок мог опоясаться АНФО и взорвать себя, отправившись к Аллаху, и до Лу теперь дошло, что, по сути, в грубом приближении, это и было ее планом.

Они протолкнулись через сетчатую дверь, в прохладу ночи. Лу заметил, что Вик время от времени проводит рукой под своим левым глазом. Она не плакала, но из глаза бесконтрольно лилась вода — слабой, но непрерывной струйкой. Он видел это раньше, в плохие дни в Колорадо, когда она отвечала по телефонам, которые не звонили, и разговаривала с людьми, которых не было.

Только вот они там были. Странно, как быстро он приспособился к этой идее, как мало борьбы потребовалось, чтобы в конце концов принять сущность ее безумия как факт. Возможно, это было не так уж невероятно. Он давно принял мысль, что у всех есть свои внутренние миры, каждый из которых настолько же реален, как общий для всех, коммунальный мир, но недоступен для других. Она сказала, что может доставить свой мост в этот мир, но что каким-то образом он также существует только в ее голове. Это звучало как бред, пока он не вспомнил, что люди все время делают воображаемое реальным: воспроизводя музыку, которую слышат у себя в голове, и записывая ее на диск, видя в своем воображении дом и строя его. Фантазия — это всегда реальность, лишь ожидающая, чтобы ее включили.

Они миновали поленницу и из-под навеса крыши вышли в мягко подрагивающий туман. Он оглянулся, когда сетчатая дверь снова захлопнулась, — за ними шел Кристофер МакКуин. Отец Вик щелкнул зажигалкой и опустил голову, прикуривая очередную сигарету, затем поднял глаза и прищурился сквозь дым на ее байк.

— Ивел Нивел [174] ездил на «Триумфах», — сказал он им, и это было последнее, что кто-либо из них сказал перед тем, как из леса вышли полицейские.

174

Роберт Крейг «Ивел» Книвел (1938–2007) — американский спортсмен, прославившийся рискованными трюками на мотоцикле.

— ФЭ БЭ ЭР! — крикнул знакомый голос с опушки. — НЕ ДВИГАТЬСЯ. РУКИ ВВЕРХ. РУКИ ВВЕРХ. ВСЕ ТРОЕ.

Тупая пульсирующая боль вонзилась Лу в левую сторону затылка, он ощутил ее в челюсти, в зубах. У него промелькнула

мысль, что не только у Вик имелась взрывчатка, — у него в мозгу готова была взорваться граната.

Из них троих только Лу, казалось, подумал, что слова РУКИ ВВЕРХ были не просто фразой. Руки Лу поплыли вверх, ладонями наружу, хотя он по-прежнему держал пакет с детонаторами, пластиковый ремешок которого был нацеплен на его большой палец. Боковым зрением он видел Криса МакКуина возле поленницы. Тот застыл совершенно неподвижно, все еще сгорбленный после прикуривания, — кончик его сигареты светился, а зажигалка оставалась в другой руке.

Но вот Вик. Вик бросилась вперед при первом же крике, ускользнула от Лу и заковыляла по двору, не сгибая левую ногу. Лу опустил руки и потянулся к ней, но она была уже в десяти футах. К тому времени когда женщина, выходящая из леса, крикнула: «ВСЕ ТРОЕ», Вик перебросила ногу через седло «Триумфа». Другая нога опускалась на педаль стартера. Мотоцикл ожил с сокрушительным взрывом шума. Трудно было представить себе, что мешок АНФО может взорваться сколько-нибудь громче.

— НЕТ, ВИК, НЕТ, ВИК, НЕТ . МНЕ ПРИДЕТСЯСТРЕЛЯТЬ В ТЕБЯ, — крикнула Табита Хаттер.

Маленькая женщина продвигалась через мокрую траву — трусила бочком, держа пистолет обеими руками, как копы в телесериалах. Она была уже близко, в пятнадцати, двадцати футах, достаточно близко для Лу, чтобы он видел, что очки у нее покрыты каплями дождя. С ней были еще двое: детектив Долтри и патрульная, которую Лу узнал, индианка. Брюки у Долтри промокли до промежности, к штанинам прилипли мертвые листья, и видно было, что это его бесит. У него был пистолет, но он держал его подальше от туловища, нацеленным в сторону и на землю. Рассмотрев их, Лу решил — полусознательно, — что непосредственную угрозу представляет только одна из них. Пистолет Долтри был направлен в сторону, а Хаттер не могла видеть через свои очки. Индианка, однако, наводила пистолет на Вик, в ее центр тяжести, и глаза у нее выглядели трагически — эти глаза, казалось, говорили, пожалуйста, пожалуйста,не заставляйте меня делать то, чего я не хочу.

— Я еду забрать Уэйна, Табита, — крикнула Вик. — Выстрелите в меня — убьете и его. Только я могу вернуть его домой.

— Подождите! — возопил Лу. — Подождите! Никто ни в кого не стреляет!

— НЕ ДВИГАТЬСЯ! — крикнула Хаттер.

Лу не понял, к кому, черт возьми, она обращалась, — Вик сидела на байке, а Крис стоял у поленницы, так и не сделав ни шагу. И только когда она дернула стволом пистолета, направляя его на него,до него дошло, что именно они движется. Не думая об этом, с поднятыми к голове руками, он начал пересекать двор, становясь между Вик и полицейскими.

Хаттер была теперь всего в трех больших шагах от него. Она щурилась сквозь очки, опустив ствол пистолета, чтобы целиться в обширную площадь живота Лу. Она, возможно, не очень хорошо его видела, но он подумал, что это было бы подобно стрельбе в амбар: сложность состояла бы в том, чтобы не попасть в него.

Долтри повернулся к Кристоферу МакКуину, но в знак глубокого равнодушия не потрудился даже навести на него пистолет.

Лу сказал:

— Постойте. Здесь нет плохих парней. Плохой парень — это Чарли Мэнкс.