Страна Рождества
Шрифт:
Отец Уэйна устал от пьянства Вик, от ее блужданий и безумств — и ушел от нее к даме, которая сделала ему большую часть татуировок, девушке по имени Кэрол, у которой были длинные волосы и которая одевалась так, словно на дворе по-прежнему стояли 80-е годы. Только у Кэрол был другой приятель, и они украли паспорт Лу и сбежали в Калифорнию, где наворотили десять тысяч долларов долга на имя Лу. Лу до сих пор разбирался с кредиторами.
Брюс Уэйн Кармоди хотел любить своих родителей и радоваться им, что время от времени и делал. Но они мешали ему в этом. Вот почему он чувствовал, что бумаги у него в заднем кармане подобны нитроглицерину, бомбе, которая еще не
Он решил, что если есть возможность отсрочить этот взрыв, то надо посмотреть, прикинуть, какой урон он может причинить и как лучше всего от него защититься. Он вытащил бумаги из заднего кармана, в последний раз украдкой посмотрел на свой дом и расправил страницы у себя на колене.
В первой газетной статье давалось фото Чарльза Таланта Мэнкса, мертвого серийного убийцы. Лицо у Мэнкса было таким длинным, что казалось, будто оно немного растаяло. У него были выпученные глаза, неправильный глупый прикус и лысый выпуклый череп, имевший сходство с яйцом динозавра из мультфильма.
Этого Чарльза Мэнкса арестовали у Ганбаррела почти пятнадцать лет назад. Он был похитителем, который перевез неназванного несовершеннолетнего через границы штатов, а затем сжег человека за попытку остановить его.
Никто не знал, сколько ему было лет, когда его посадили. В тюрьме у него не заладилось. К 2001 году он лежал в коме в больничном крыле «Супермакса» в Денвере. В этом состоянии он пробыл десять лет, прежде чем скончаться в мае месяце.
После этого в статье шли, главным образом, кровожадные домыслы. У Мэнкса имелся охотничий домик за Ганбаррелом, где деревья были увешаны сотнями рождественских украшений. Пресса окрестила это место «Домом Саней», из чего произвели пару каламбуров, ни один из которых не был удачен. В статье содержался намек, что он похищал детей и убивал их там на протяжении многих лет. Лишь мимоходом упоминалось, что никаких тел на территории так никогда и не нашли.
Какое отношение имело все это к Виктории МакКуин, матери Брюса Уэйна Кармоди? Никакого, насколько мог видеть Уэйн. Возможно, если он взглянет на другие статьи, то сможет в этом разобраться. Он продолжил.
Следующая статья называлась «Труп предполагаемого серийного убийцы исчезает из морга». Кто-то проник в больницу Св. Луки в Денвере, ударил охранника и убежал с мертвым старым Чарли Мэнксом. Кроме того, похититель трупа угнал «Транс-Ам» с парковки на другой стороне улицы.
«К сожалению, — заявил детектив Тед Адамс, — таковы времена, в которых мы живем. В прошлом году один тип напал на Санта-Клауса из Армии Спасения, чтобы украсть одиннадцать долларов. Вам ненавистна сама мысль о том, что кто-то похищает тело известного детоубийцы и совершает нападение просто ради удовольствия, но некоторые люди просто упыри».
Следующая заметка была взята из газеты, выходящей в Луисвилле, штат Кентукки, и не имела ни мало-мальского отношения к Чарльзу Мэнксу.
Она называлась «Исчезновение инженера компании «Боинг»: местная загадка беспокоит полицию и Федеральную налоговую службу». Ее сопровождала фотография загорелого и жилистого человека с густыми черными усами, который опирался на старый «Роллс-Ройс», положив локти на капот.
Брюс хмурился, читая эту историю. Натан Деметр был объявлен пропавшим без вести своей несовершеннолетней дочерью, которая, вернувшись из школы, обнаружила, что дом не заперт, гараж открыт, недоеденный обед стоит на столе, а старинный «Роллс-Ройс» ее отца исчез. В ФНС, казалось, думали, что Деметр мог скрыться,
Как все это связано с Чарльзом Талантом Мэнксом, Уэйн не понимал. Он подумал, что, может, что-то пропустил, подумал, что надо вернуться к началу и перечитать все еще раз. Он как раз собирался перейти к первой распечатке, когда заметил Хупера, присевшего во дворе через дорогу и ронявшего в траву какашки размером с банан. Цветом они тоже походили на бананы: зеленые.
— Ой, нет! — крикнул Уэйн. — Ой, нет, здоровяк!
Он уронил бумаги на тротуар и начал переходить улицу.
Его первой мыслью было утащить Хупера со двора, пока никто не увидел. Но в одном из окон фасада дома через улицу дернулась занавеска. Кто-то наблюдал — то ли добрый старичок, то ли его добрая старушка-жена.
Уэйн решил, что лучше всего будет пойти туда и обратить это в шутку, спросить, не найдется ли у них пакета, которым он мог бы воспользоваться, чтобы навести порядок. Старик с этим его нидерландским акцентом, казалось, готов был посмеяться чему угодно.
Хупер поднялся, перестав горбиться. Уэйн зашипел на него: «Фу! Фу на тебя». Хупер завилял хвостом, радуясь тому, что привлек внимание Уэйна.
Уэйн уже собирался взойти на крыльцо к входной двери дома Зигмунда де Зута, когда заметил тени, мерцавшие вдоль нижнего края двери. Когда Уэйн посмотрел на глазок, ему показалось, что различает пятно цвета и какое-то движение. Кто-то стоял в трех футах от него, сразу за дверью, наблюдая за ним.
— Эй? — крикнул он, застыв у крыльца. — Мистер де Зут?
Тени под дверью шевельнулись, но никто не отозвался. Отсутствие ответа встревожило Уэйна. Тыльные стороны рук покрылись гусиной кожей.
Ой, перестань. Что за глупость, ты просто начитался этих страшных историй о Чарли Мэнксе. Поднимись и позвони в звонок.
Уэйн отбросил беспокойство и начал подниматься по кирпичным ступеням, протягивая руку к дверному звонку. Он не заметил, что дверная ручка уже начинает поворачиваться, потому что человек с другой стороны готовился ее распахнуть.
Бинг Партридж стоял у дверного глазка. Левой рукой он держался за дверную ручку. В правой руке у него был пистолет.
— Мальчик, мальчик, уходи, — тонким и напряженным от насущности своей просьбы голосом прошептал Бинг. — Наша встреча впереди.
У Бинга был план, простой, но рискованный. Когда мальчик достигнет верхней ступеньки, он распахнет дверь и втащит его в дом. В кармане у Бинга была банка с пряничным дымом, и он мог бы отключить ребенка газом, как только тот окажется внутри.
А если малыш начнет кричать? Если малыш закричит и будет вырываться?
В конце квартала кто-то устраивал барбекю, дети во дворе бросали фрисби, взрослые слишком много пили, слишком громко смеялись и загорали. Возможно, Бинг не был самым острым ножом на кухне, но не был он и дураком. Бинг полагал, что человек в противогазе и с пистолетом в руке может привлечь какое-то внимание, борясь с кричащим ребенком. А еще была собака. Что, если она бросится? Это был сенбернар, большой, как медвежонок. Если он просунет свою медвежью голову в дверь, Бинг никогда не сможет выставить его обратно. Это было бы все равно что пытаться удержать дверь закрытой перед стадом крупного рогатого скота.