Страна Тюрягия
Шрифт:
Сколько лет обсасывалась, и, наконец, была принята Федеральная целевая программа «Неотложные меры борьбы с туберкулёзом в России на 1998—2004 годы», в выполнение которой ГУИН внёс и свою лепту: уже открыто 4 противотуберкулёзные колонии на 2800 мест. Конечно, это мало, когда более 17 тысяч туберкулёзных больных из-за нехватки мест содержатся среди здоровых. Об этой программе в конце 2002 года, когда уже пора было по ней подводить итоги, заместитель министра юстиции Ю.И. Калинин в городе Лондоне (на лекции в Кингс Колледже) сказал так: «Ею (программой, – Авт.)
Хорошо сказал!.. – но куда лучше «прозвучали» бы эти 2 миллиарда в 1998 году, в начале, а не конце заявленных сроков исполнения программы. А так это лишнее свидетельство, что для Европы наши чиновники, ответственные за тюрьмы, всегда не прочь несколько лакернуть действительное положение дел. Сегодня, через год после великолепного выступления замминистра перед европейцами очевидно, что программа провалена, ибо выделялось на неё не более 20% от потребности, а фактически было получено около половины, а то и меньше, даже от этих «выделенных» процентов. Скажем, заявка УИС на финансирование мероприятий программы в 1998 году была сокращена более чем вдвое.
Иногда обламывается нашим чахоточным от благотворителей. Всем известно Российское общество Красного Креста, старейшая гуманитарная организация России, которая отметила недавно свое 130-летие, но немногие знают, что среди обездоленных, обласканных РОККом, попадаются и зэки-тубики, потому как «общество лишило их свободы, но не медицинской помощи».
Скажем о конкретной акции РОККа по предоставлению груза гуманитарной помощи астраханской тубколонии № 7 (октябрь 1995). Эта акция потянула на 71 миллион рублей, были поставлены медикаменты и перевязочные средства. Но даже несколько грузовиков с благотворительной помощью смогли лишь на 20% покрыть годовую потребность этой небольшой колонии (750 человек).
Чтобы представить, что это такое было, 71 миллион, заглянем ещё раз в лондонскую лекцию замминистра. Он в ней не без определённой доли удовлетворения говорит о 40 миллионах рублей, выделенных российской пенитенциарной системе на медицинские нужды аж несколькими международными организациями (среди которых и такой финансовый монстр, как ВОЗ) за «два последних года». Может быть, рубль уже настолько сравнялся с фунтом, что о 40 миллионах деревянных можно говорить с европейской трибуны, как о «существенной помощи»? Лак, сплошной лак.
Мы знаем страшную статистику: 54-кратное превышение заболеваемости туберкулёзом в УИС против среднероссийских показателей. Фактически это означает, что абсолютное большинство россиян заболевает туберкулёзом в зоне, или её посредством. РОККовцы убедились в этом сами, когда на вопрос, где они заболели, ВСЕ опрошенные в астраханской «семерке» зэки ответили: – «на тюрьме».
Риторика, к которой мы иногда прибегаем, в данном случае не покажется излишней. В самом деле, ни в одном приговоре не обозначено, что имярек такой-то приговаривается к стольким-то годам лишения свободы плюс туберкулёз!
Николай К. (Новгородская обл. г. Боровичи, учр. ОЯ-22/3):
«Решил обратиться к вам с письмом и просьбой о помощи. Я пишу из лагеря, но это не лагерь и не колония, а яма, отсюда многие не возвращаются домой. Они уходят в мир иной. И я может быть, один из кандидатов за ними. Но я не хочу, я хочу выжить, вот и пишу вам. Мне очень нужно 40 ампул канамицина для лечения туберкулёза. Это поможет мне дотянуть до освобождения. Лечение здесь ноль, как и питание. Люди добрые! Помогите! Я же в долгу не останусь, и ваше доброе дело мною забыто не будет».
Почему государство бросило этих больных? Ведь они заключены под стражу именем Российской Федерации, а не по собственному желанию. В 1998 году на упомянутой астраханской «семерке» умерло двадцать человек: слишком поздно привезли их в больницу.
Но такая ситуация, как видно из предыдущих (и следующих) писем, не только в этой колонии. Александр Иванович К., 1974 года рождения (Нижегородская обл., пос. Южный Тоншаевского р-на, учр. УЗ-62/8с), пишет:
«Обращаюсь к вам с криком о помощи, чтобы пресечь этот произвол и нарушение прав человека, которые творит администрация ИК-8. Все мои жалобы и обращения в Сухобезводненскую прокуратуру остались без внимания, а те жалобы, что разбирались, ограничились по ним отписками.
В настоящее время администрация содержит меня в ПКТ (помещение камерного типа). Нач. отряда посадил меня в ПКТ на пять месяцев, т. к. я отказался выходить на бригаду 20, труд там не оплачиваемый, а работу там (погрузка машин, перенос досок, бруса) я физически делать не могу. А также в период весеннего обострения заболевания, зимой, осенью, на холоде, в сырости, на сквозняке, переохлаждаться мне с 3 ГДУ (группа диспансерного учёта) нельзя. Тем не менее, меня умышленно заставляют там работать, зная, что я откажусь, чтобы была причина посадить меня в ПКТ, за то, что я пишу жалобы на администрацию.
Нач. отряда водворяет в ШИЗО (штрафной изолятор) по рапортам осужденных – членов общественных организаций, рапорта которых незаконны, пишутся они в основном на основании личной неприязни (не дал что-нибудь с посылки, или сказал что-нибудь не так). Администрация дала членам этих организаций всю полноту власти, закрывая на них глаза, а простых работяг сажают за каждую мелочь (не там покурил, ушёл в туалет).
Администрация ущемляет права людей, посаженных в ПКТ, нарушает закон. Прапорщик принуждает поваров в ПКТ и ШИЗО кормить по пониженной норме питания, заставляет класть воду, говоря при этом, куда ты им льешь гущу, они за отказ сидят.
Повязки, пресс-хаты, издевательства со стороны администрации, расправы как моральные, так и физические. Если нас не считают за людей, о каких правах можно говорить».
…А ещё иногда спрашивают: может ли такое быть, что людей, попавших в лапы «правоохранительных органов», бьют? Пытают? Что их нарочно мучают?.. Может.
Изолируя преступников от общества, государство обязано найти средства для их содержания. Иначе оно превращается в безжалостного палача. Оказавшись на свободе, бывшие узники этого государства начинают мстить. Самые безобидные мстят уже тем, что, выходя с туберкулёзом, заражают окружающих. Спрятаться от этой болезни нельзя, но можно вылечить больных, и тогда распространение туберкулёза по стране будет остановлено.