Страницы олимпийского дневника
Шрифт:
«Его взвешивают по миллиграммам, как кокаин. Ещё немного, и его начнут продавать из-под полы».
Оставляя на совести газеты эти «наркотические» сравнения, скажем только, что волнений было немало.
Что касается альпийских стрелков, то они проводили большую работу, разбрасывая по дистанциям снег, привозимый на грузовиках по цене… двенадцать лир за килограмм.
Нехватка снега на горнолыжных трассах была одной из причин ряда травм, полученных многими участниками ещё на тренировках, до начала Игр.
Ко дню открытия количество спортсменов,
Как всегда бывает на крупных соревнованиях, все строили прогнозы. Одни — серьёзно, на основе изучения фактов и глубокого знания спорта, другие — по наитию, третьи — потому, что им хотелось принимать желаемое за действительное.
Одни прогнозы оправдывались, и тогда «пророк» торжествовал, другие — не сбывались, и тогда неудачный предсказатель с жаром ссылался на всякие неожиданности и посторонние причины. Журналисты, которым мы посвятим на этих страницах специальную главу, без устали интервьюировали чемпионов, тренеров, руководителей делегаций.
«Ещё никогда Игры не вызывали такого увлечения во всех странах, где регулярно занимаются спортом, — писала перед началом Олимпиады бельгийская газета „Ле спор“. — Австрийцы работали годы, чтобы усовершенствовать технику, которая должна принести им успех, советские спортсмены, которые впервые выступают на этих соревнованиях, всюду разослали своих экспертов, чтобы научиться тому, что им ещё неизвестно. Скандинавы, чувствуя угрозу, идущую из Москвы, удвоили усилия, чтобы зимние виды спорта оставались их „семейным делом“. Всюду идёт подготовка: в Австралии, Америке, Японии, Ливане…»
Бесконечные прогнозы заполняли страницы мировой спортивной прессы.
И пока любители прогнозов подготавливали общественное мнение, сами участники деятельно готовились на трассах, спусках и стадионах.
За три-четыре дня до начала Игр большинство делегаций уже съехалось в Кортину. Самые большие из них — австрийская, американская и некоторые другие — занимали целые отели. В отеле «Мирамонти» обосновались олимпийские «боги» — члены Международного олимпийского комитета, съехавшиеся на свою 51-ю сессию; в отеле «Савойя» — журналисты; в «Кристаллю» — деятели международных федераций и т.д.
Советские спортсмены разместились в отеле «Тре крочи», в нескольких километрах от Кортины. Когда-то здесь, на горном лесистом перевале, окружённом дикими скалами, замёрзла женщина со своими детьми. Три скромных, потемневших от времени деревянных креста высятся на могиле погибших. С тех пор сам перевал и построенный здесь отель получили название «Тре крочи» («Три креста»).
Отель был очень большой, и кроме советских спортсменов в нём жили иностранные туристы — немцы, австрийцы, итальянцы, американцы.
Наша делегация устроила себе «красный уголок» в одном из салонов, она привезла с собой одиннадцать советских кинокартин, и, как только начинался сеанс, туристы сбегались со всего отеля. Они не пропустили ни одной картины. В холле отеля была устроена выставка, посвящённая советскому зимнему спорту, взглянуть на которую приезжало немало журналистов и спортсменов из других делегаций.
Сначала кое-кто из представителей жёлтой прессы пытался сложить очередные басни о «колючей проволоке», окружающей отель, об «изоляции» советских спортсменов и т.д. Однако вспышки эти быстро погасли. В отеле «Тре крочи» устраивались вечера, встречи, беседы, туда ежедневно приезжало много гостей, много друзей.
Небольшая часть советской делегации — конькобежцы — жила в Мизурине, как, впрочем, большинство их коллег из других стран. С утра большие автобусы нашей делегации, украшенные советскими флажками, развозили участников на тренировки, днём — на прогулки, вечером — в кино. Одним словом, жившие в нескольких километрах от Кортины советские спортсмены больше встречались с другими участниками, больше видели и интересней проводили время, чем иные приезжие, которые, хотя и обитали в центре городка, но, кроме шума баров собственного отеля, никаких других воспоминаний из Кортины не увезли.
А 5 февраля в 5 часов вечера началась торжественная церемония закрытия. Ледяной стадион в этот день ломился от зрителей. Всё было торжественно и значительно. Перед началом церемонии ещё раз доставили наслаждение своими выступлениями фигуристы К. Хейсс, М. Надь — Л. Надь, Р. Робертсон.
Затем состоялось торжественное вручение медалей победителям. Восемь герольдов в зелёных плащах и малиновых беретах протрубили в свои трубы. На пьедестал почёта поднялись по шесть хоккеистов. В центре — советские, слева от них — американские, справа — канадские.
Президент Международного олимпийского комитета Э. Брэндедж, без пальто, в тирольской шляпе с пером, принял из рук девушек, одетых в национальные костюмы, медали и вручил их победителям. В это время по радио на четырёх языках объявлялись их результаты. Затем прозвучал Гимн Советского Союза. На центральную, самую высокую, мачту медленно поднялось алое полотнище с золотым серпом и молотом. В неподвижном молчании застыл стадион. И все понимали, что гимн звучит и знамя поднимается не только в честь победы советских хоккеистов, но и в честь общей замечательной победы Советского Союза на VII зимних Олимпийских играх.
Церемония продолжается. Под звуки труб альпийские стрелки выносят олимпийские знамёна. Им аплодируют не только потому, что они несут знамёна, но и потому, что их скромный и самоотверженный труд немало содействовал успешному проведению Игр.
Затем шесть итальянцев — призёров Игр выносят олимпийское знамя. Брэндедж торжественно передаёт его мэру Кортина д'Ампеццо. Оно будет храниться в городском музее до следующих Игр.
Парад знамён начинается, как всегда, со знамени Греции. Далее проходят знаменосцы всех стран. Гремят аплодисменты в адрес советского знамени, на этот раз ещё сильнее, чем на открытии, — это справедливая дань признания мастерства советских спортсменов.