Странная мисс Сэвидж
Шрифт:
Тит: Пожалуйста: ведь мы теперь – ее опекуны. Она задумала этот фонд, чтобы вложить в него все наше состояние, состояние семьи Сэвиджей.
Сэмьюэл: Газеты назвали его «фондом счастья».
Доктор Эмметт: Это ее беспечное отношение к деньгам проявилось недавно?
Лили-Белл: Она всегда сорила деньгами, тратила их на всякие глупые затеи.
Доктор Эмметт: Не можете ли вы мне рассказать более подробно?
Тит: Был,
Сэмьюэл: Подумаешь, земля! Немного пыли...
Лили-Белл: Наша мать потратила более двухсот долларов и достала ему эту землю!
Тит: Был еще бродячий продавец цветов. Тому понадобилась надгробная каменная плита для старой лошади, что таскала его тележку.
Сэмьюэл: И, представьте, доктор, он ее получил.
Лили-Белл: После смерти нашего отца она зафрахтовала пароход, чтобы тысяча детей смогла совершить кругосветное путешествие.
Доктор Эмметт: С какой целью?
Тит: Она сказала: пусть хорошенько посмотрят на мир, пока он еще существует.
Лили-Белл: Мы едва успели приостановить формальное учреждение этого фонда.
Сэмьюэл: Вместе с руководящим комитетом.
Лили-Белл: Какое-то безумие, а не комитет. В нем не должны были участвовать ни банкиры, ни священники, ни адвокаты...
Доктор Эмметт: А кого она выбрала?
Тит: Почтальона, садовника, ветеринара и себя.
Лили-Белл: Как мы не догадались, что у нее с головой не все в порядке еще тогда, когда она собиралась стать актрисой.
Тит (вздыхает): Слышали ли вы что-нибудь подобное, доктор? Женщина в ее возрасте, старуха, решила стать актрисой!
Доктор Эмметт: О, нас ничто не удивляет.
Лили-Белл: Если бы она была еще талантлива или тщеславна, тогда я могла бы понять...
Тит: Но она не такая! Она всегда была тихой, почти робкой. А потом вдруг...
Сэмьюэл: Это сплошное несчастье!
Тит: Играть комедии на сцене! Будто вся наша жизнь – не комедия... Объясните нам, доктор: что означает этот медвежонок, с которым она не расстается?
Доктор Эмметт: По-видимому, это желание быть оригинальной.
Лили-Белл: Все ее поведение – это пренебрежение правилами приличия и хорошего тона.
Сэмьюэл: И пренебрежение здравым смыслом.
Доктор Эмметт: Не можете ли вы сказать, сенатор, не наблюдалось ли подобного поведения у ее родителей?
Лили-Белл: Видите ли, доктор, она нам не родная мать. Отец женился во второй раз, когда мы были еще маленькими.
Доктор Эмметт: А, понимаю!
Тит: Но мы всегда были к ней привязаны.
Доктор Эмметт: Боюсь, что не смогу помочь вам, пока не послежу за ее поведением.
Тит (с безразличием): На то вы и доктор.
Лили-Белл: Ей, конечно, хорошо будет в таком приятном месте.
Сэмьюэл (с нервным смехом): Я бы и сам охотно остался здесь...
Тит: Это не подходящий случай для смеха, Сэмьюэл.
Доктор Эмметт: А мы здесь как раз поощряем смех, сенатор, Мы считаем, что смех – отличное лекарство. Как сказал Байрон: «Если я и смеюсь над смертью, то делаю это, чтобы не плакать».
Тит: О да. Понимаю. (Смеется).
Входит Мисс Вилли, останавливается на пороге.
Доктор Эмметт: В чем дело, Мисс Вилли?
Мисс Вилли: Простите, но доктору Джонсону не удалось заполнить карточку Миссис Сэвидж.
Доктор Эмметт: Почему?
Мисс Вилли: Она не отвечает на вопросы.
Доктор Эмметт: Тогда прошу вас, проводите ее сюда.
Мисс Вилли: Хорошо, доктор. (Выходит).
Доктор Эмметт: Пока вы будете прощаться с ней, я пойду, послушаю, что скажет о ней доктор Джонсон.
Лили-Белл (живо): Прошу вас, доктор, не уходите.
Сэмьюэл: Не уходите, доктор!
Тит: Будет лучше, если вы останетесь. Чем скорее все кончится, тем лучше будет для нас всех.
Сэмьюэл: Она мстительна...
Лили-Белл: Она считает, что я виновата в том, что ее сюда поместили. (Дверь открывается, и входит Мисс Вилли. Она поворачивается к открытой двери).
Мисс Вилли: Пожалуйста, войдите, Миссис Сэвидж.
Довольно продолжительная пауза. Все с тревогой ждут. Наконец входит Миссис Сэвидж. Трудно по виду определить ее возраст. Ее лукавое лицо моложаво, глаза живые и ясные. На лице заметна тень улыбки. Это придает ей шутливый вид даже тогда, когда она сердится. Седые волосы сильно подкрашены синькой, они хорошо уложены. Одета она не по возрасту нарядно, а ее шляпка, украшенная перьями, просто криклива. Она держит в руках большого, довольно потертого, плюшевого мишку. Останавливается на пороге и разглядывает комнату с одобрительным видом.