Странник миров
Шрифт:
Часа через два на шкуре болотника лежала приличная кучка хорошо прожаренного мяса, которое не поместилось в инвентарь. С грузоподъёмностью настоящая беда. Если, работая руками, я могу поднять и перенести тяжёлые предметы, пусть и с увеличенным расходом бодрости, то системный инвентарь в этом вопросе более категоричен. Два килограмма - и всё, ни граммом больше. Эта условность дико раздражала, но стимулировала к развитию непрофильных характеристик. Я пока не стал распределять очки, полученные после повышения уровня, всё-таки надеясь, что получится немного прокачаться самостоятельно.
Химера
Пока кормил химеру, мне в голову пришла одна простая, но гениальная мысль. А как эльфы выбирались наружу? Наверняка должны существовать входные ворота, ну, или их магический аналог. Пусть я их пока не вижу, но логика подсказывает, что в любой крепости они просто обязаны присутствовать. Первый раз осмотр внутренних стенок древа я проводил бегло, к тому же они покрыты склизким, чёрным налётом, который я поначалу принял за признаки гниения. Под ним вполне может скрываться магическая формула, открывающая створки.
Как хорошо дружить со своей головой. После получаса поисков на одной из стенок железного древа, под трёхсантиметровым слоем налипшей гнилостной корки, обнаружились следы магической формулы. Она была повреждена и прерывалась в десятках разных мест, но сам факт её наличия говорил, что с логикой у меня всё в порядке. Пытаться восстановить формулу прямо сейчас бессмысленно и даже опасно. Химера убьёт меня с одного удара, но днём, когда на улице будет относительно безопасно, я попробую, тем более что для этого у меня есть всё необходимое.
Следующие несколько часов занимался раскопками. Мне нужно найти побольше обломков железного древа, чтобы закрыть дыру на улицу. Повторения истории с вторжением в мои владения толпы падальщиков очень не хочется. С наступлением рассвета я планирую нормально выспаться, и незваные гости мне не нужны.
На этот раз работал быстрее. Теперь в моём распоряжении оказался приличный запас костей болотников и не было нужды осторожничать. Я старался постоянно заниматься делом. Монотонная работа и борьба за выживание не позволяли впускать в голову деструктивные мысли, но они всё же иногда прорывались сквозь возведённые барьеры.
Я думал о сёстрах. Три любимые сестрички, близняшки Лера и Лика и младшенькая Соня, были моими лучиками солнца в нашем суровом мире. Весёлые, добрые, неугомонные бестии, как же много было от них хлопот. То залезут на армейский склад, чтобы раздобыть себе оружие для борьбы с кровожадными демонами. То отлупасят парня, издевающегося над котёнком. То тайком убегут в лес, чтобы набрать всем спелых ягод.
Я сбился со счёта, сколько раз я вытаскивал их из серьёзных неприятностей и спасал от родительского праведного гнева, но статус старшего брата обязывал защищать сестрёнок от всех опасностей, да и любил я их, в смысле, люблю. Сердце кровью обливается, когда думаю о них.
Кроме сестёр у меня не было никого.
Отец был военным, командиром отряда внешней разведки. Он добился, чтобы именно ему поручили охрану группы учёных, буквально забросавших армейское командование требованиями организовать экспедицию.
Тела их группы обнаружили лишь через два месяца, и военным так и не удалось точно выяснить, что же произошло с отрядом на самом деле. По крайней мере, нам этого не сказали.
В тот день амулет, подаренный отцом, который я никогда не снимал, горел огнём, и я понял, что произошло что-то страшное. Делиться своими соображениями я ни с кем не стал, но когда отряд не вышел из зоны к назначенному сроку, то был морально к этому готов. Сёстры пережили потерю стоически. Родители воспитали в нас несгибаемую волю, но с тех пор я видел улыбки на их лицах гораздо реже.
За четыре следующих года близняшки выскочили замуж, и у меня появились племянники. Двое весёлых карапузов, которые вернули толику радости в нашу семью. А вот Соня предпочитала быть одна, собственно, как и я. Мы с младшей сестрёнкой были очень похожи, именно поэтому я всё же сдался и передал ей свой амулет, который, по традиции, передавался от отца к сыну, и взял с неё слово, что она родит мальчика и передаст семейную реликвию ему. Возможно, я чувствовал, что мне не суждено вернуться со следующего задания, а артефакт, вынесенный нашим предком из самого ада, должен был остаться в семье, ведь своих детей у меня не было.
С личной жизнью у Стартова Олега проблемы были всегда. Скорее всего, в этом виновато врождённое чувство видеть намерения людей. Ну, или, точнее, не видеть, а чувствовать. Я практически всегда мог понять, как ко мне на самом деле относится человек. Причём неважно была ли это особа женского пола или школьный друг, которого обуяло чувство зависти. В таких условиях очень трудно строить отношения. Нет, затворником я не был, подруги в моей квартире появлялись достаточно регулярно, но развития эти скоротечные романы не получали…
Кость ударилась о что-то твердое и, израсходовав свой предел прочности, рассыпалась в моих руках, отвлекая от грустных мыслей. Выковыряв из земли очередной оплавленный кусок железного древа, я сложил его в кучу к остальным и продолжил своё монотонное занятие.
Находок было мало. За исключением обломков древа, мне попалось ещё два листка в весьма плачевном состоянии и несколько мертвых семян. Солнечное копьё уничтожило практически всё, оставив лишь обгорелые останки, забрав жизни и души тысяч эльфов.