Странник
Шрифт:
Лестницу Данилов одолел в четыре прыжка, открыл дверь в бильярдную.
– Ты чего, Бутик, как макака скачешь? – процедил сквозь зубы хозяин, нацеливаясь кием в очередной шар. Щелчок, шар с хрустом впечатался в лузу и повис в сетке-мошонке. – Кого там черти принесли... – начал он, повернулся к Данилову и замер озадаченно.
Олег улыбался хищным оскалом волка; глаза оставались спокойны и холодны.
– Извини, Барбарис, что без приглашения, но такой уж выпал расклад.
Боря Барбарис был худ, высок, поджар, жилист. Единым
– Ты кто такой? – спросил он неожиданно высоким голосом.
– Прохожий. Шел мимо, заглянул. Вопрос жизни и смерти.
– Вопрос смерти, говоришь? – Барбарис растянул губы в улыбке, обнажив длинные лошадиные зубы. – Чьей?
– Твоей.
– А-а-а...
Он аккуратно положил кий и теперь шел к Олегу, продолжая улыбаться и протягивая ладонь, как для рукопожатия.
От летящего бритвенного лезвия Данилов уклонился кивком, хотя бросок левой был сделан мастерски. Не мешкая Борисов ударил правой в голову; Олег ушел нырком, поймал руку нападавшего, слегка подвернул запястье и дернул чуть в сторону. Барбарис с маху рухнул на колени, получил кажущийся очень легким тычок в затылок и завалился на бок. Мир виделся ему теперь затянутым слезливою пеленою, боль пульсировала жарко, но дело даже было не в этом: его, Борю Борисова, шваркали по ковру в собственной бильярдной собственного особняка, как безродного сявку, и это в его же городе!
Он хотел вскочить, но, казалось, бетонная плита легла ему на руку, сковала болью, вывернула, притиснув лицо к полу.
– У нас мало времени, мой сладкий сахар. И у меня немного, а у тебя – так совсем нет.
Бориса душила злоба, но все бранные слова застывали в сведенной спазмом глотке; казалось, долговязое, жилистое тело его просто-напросто скрутило в замысловатый узел, и, стоит лишь пошевелиться, ткани и сухожилия начнут рваться с противным треском, а печень, селезенка, кишки просто полопаются от дикого напряжения.
– Ты понял, как будешь умирать, если что?
Борис промычал невнятное.
– Ну и ладушки. Отвечать быстро, коротко, внятно. Куда дели девчонку?
– Какую...
Данилов сделал неуловимое движение, зажав пленнику рот. Когда тот поднял лицо, оно было белым от боли.
– Повторить?
– Нет.
– Куда дели девчонку?
– В дурдом.
– В какой дурдом?
– В областной.
– Отделение?
– Шестое.
– Почему туда?
– А там их никто не ищет.
– Ну да. Кладбища мозгов. Ее кто-то охраняет?
– В отделении?
– Да.
– Нет. А зачем? Сонников ей доктор Вик вкатил, дрыхнет девка сейчас без задних ног и сны приятные смотрит. А как проснется – снова к папочке.
– Вообще никакой охраны?
– Ну, есть там двое пацанов, не в
– Вооружены?
– Только у Матроса ствол. Они не для дела, скорее так, для порядку и душевного спокойствия.
– В смысле?
– Ну, чтобы девку никто не выдернул.
– У Матроса сотовый есть?
– А как же.
– Диктуй номер.
Данилов подобрал с ломберного столика мобильный, набрал номер. Семь гудков, восемь, десять.
– У него всегда телефон с собой?
– А то. «Поводок», положено.
– Что не отвечает?
– Пес его знает.
– А знание – сила, а?
– Чего?
– Ты знаешь, кто та девчонка?
– Подруга какого-то крутого.
– Какого?
– Мне зачем это?
– Тебе заказали ее похищение?
– Ну.
– Кто?
– Не знаю.
– Не знаешь?
– Пацанчик один, Рубик, подошел, сказал, люди интересуются, чтобы девку взяли тихонько и подержали дня три. Так что заказчика я и не видел. А с Рубиком уже раньше работал. Да это... вроде и не похищение вовсе, а так... подержали, вернули.
– А если потом спросят?
– Кто у нас на «потом» загадывает?
– Скажешь, «работа такая»?
– А чего? Нормальная работа.
– И деньги хорошие... Гарантированная предоплата?
– Ну.
– Сколько?
Борис почмокал губами.
– Сколько?!
– Две сотни штук.
– "Зелени"?
– Ну.
– Цена не смутила?
– А чего...
– Раньше подобное бывало?
– Пару раз.
– Но цены скромнее были?
– Ясное дело.
– Чего ж ты не поберегся, не выяснил ничего?
Борис промолчал.
– Жадность фраера сгубила. Слышал поговорку?
– Слышал.
– Мог бы легко «лимон» запросить. Или пять.
– "Лимон" никто не заплатит. А башку отвернут.
– Башку тебе отвернут по-любому.
– Ты меня убьешь?
– Сказать, кого ты зацепил?
– Как знаешь.
– Эта девушка – Дарья Головина., -Кто?..
– Дочь Папы Рамзеса. Принцесса.
Лицо Бори Барбариса побелело как мел. Он несколько раз глотнул, дернув кадыком, а лицо из белого сделалось серым.
Глава 48
Борис помолчал, потом сказал тихо:
– Отпусти. Не побегу. Я покойник?
– Отчасти.
Глаза Бориса зажглись надеждой.
– Я сам за ней съезжу. Сейчас спит, наверное. Забирай. Папе Рамзесу ее передашь, а обо мне никто не услышит. Никогда. А? – Парень облизал разом пересохшие губы. – Денег хочешь?
– Кто ж денег не хочет.
– Я достану. Только не убивай.
– Кто такой Рубик?
– Барыга один.
– Кавказец?
– Нет. Местный.
– Почему Рубик?
– Да он квадратный. Кубики такие раньше в моде были.
– Имя?
– Вася Кузык.
– Здешний?
– В Княжинске он живет.