Странник
Шрифт:
— Не стоит его будить…
— Но сэр…?!?
— Эта разработка — это будущее, это сумасшедшие деньги. Старик уже давно лишний. Корпорация решила отправить его в отставку. Отключайте систему.
— Но… он умрет!
— Уилл, разберись…
Звуки далеких и глухих выстрелов, проходят как сквозь плотную вату, но все еще слышны. Апатия вокруг меня. Смерть? Не все ли равно…
— Система отключена…
Возможно ли что это конец? Создатель, творец всего сущего — пусть это будет конец… я так надеялся и ждал. Но все было зря.
— И что с ним делать? Совсем от рук отбился — лодырь!
— Давай, отправим его к твоему отцу в Анадырь…
Если кто считает, что он ослышался, повторю — это все обо мне любимом. Надоело…
«Все надоело. Умирать и рождаться. Ходить в школу, и в армию. Заканчивать институты и университеты. Пытаться чего-то достичь. Воспитывать детей и пытаться угодить своим женам… я устал…»
— Тунеядец…
— Лоботряс и ленивец…
Да, знаю что не приятно, но что делать. Истина как говорится — дороже. Понимаю, почему они так злятся, старший сын является собой — разрушающий пример для младших детей.
— Завтра вылетаешь с вещами в Анадырь. Надеюсь мой папа сделает из тебя человека…
Всегда мечтал побывать в крайних сибирских условиях. Тайга и тундра, охота и рыбалка, есть такое предчувствие что скучать не придется.
«Дам страшный бой тоске и грусти», — багаж старых жизней не прибавляет оптимизма, вспоминаю старость и понимаю — есть в этом некая закономерность. Чем более скромно проходит жизнь, тем более благополучная старость мне светит в конце. Выше прыгнешь, больнее помрешь. В который раз заставляют прервать свой путь насильственным путем. Я за свою жизнь особо никогда не цеплялся, но становится немного обидно.
— Можно взять отцовскую удочку?
Мне померещилось или в глазах матери сверкнула радость?
«Интересно с чего им пытаться от меня избавиться? Вроде я не светил своими знаниями и способностями…»
— Мы тебе новую купим.
— Ну, спасибо.
Поход в магазин был подобен сказочному путешествию — родители расщедрились не на шутку. Купили набор ножей и топорик. Палатку на три человека. Фляжку. Набор крючков и лесок. Две удочки. Огниво и кресало. Нательное детское белье, несколько комплектов. Камуфляжные брюки и куртку-дождевик с капюшоном. Хороший крепкий кожаный ремень.
«Сборы как на войну».
— Держись сынок. Дядя Паша сделает из тебя человека, — отец был подчеркнуто серьезен. Этож какой зверь этот Паша, что его так боятся вполне себе взрослые люди?
«Скоро узнаю…»
Аэропорт города Анадырь встречал меня холодным дождем, тело неприятно пробирало от происков непривычно холодного ветра.
«Не привык к таким холодам», — в прошлом приходилось все больше по теплым странам, да всяким Азиям, Америкам и Африкам. В Канаде была похожая погодка, но нас там, в основном держали внутри теплых боксов. Не так уж и плохо быть врачом, тебя берегут, не дают застудить руки, хорошего хирурга нужно беречь.
— Олег?
Высокий здоровый мужчина выглядел не старше сорока лет, даже и не скажешь что это отец матери.
«Еле успеваю привыкать к изменениям», — то братья и сестры появляются как грибы после дождя, причем от жизни к жизни все новые и новые лица. Хотя вспоминаю генетику и понимаю, что возможны мириады различных комбинаций генов, не все там так просто. Ну ладно братья и сестры, но бабушки и дедушки, откуда здесь-то новые лица? Не понимаю. Хорошо хоть мать и отца всегда легко узнать. Иначе даже и не знаю, как реагировать на постоянно изменяющуюся действительность.
— Олег, — подал руку спокойно и расслаблено, интересно, что рассказали обо мне дражайшие родители? Уже третий год я саботирую все школьные мероприятия. Мне десять лет, но я так толком никогда и не был в школе и прочих учебных заведениях. Игнорировал злобно, пропускал занятия, сбегал, прогуливал и устраивал различные диверсии. Подобный стиль жизни был более интересен своими неожиданными развилками и переходами. Надоела предопределенность.
Руку пожали с видимым удовольствием, осторожно и уважительно. Ха, не так страшен черт, как его малюют.
— Павел Викторович, — меня разглядывали как какую-то диковинку.
— Дед?
— Дед, — согласился мужчина, перехватывая из моих рук тяжелый рюкзак и прочие сумки.
— Там еще багаж. Надо бы забрать…
— Эх, заберем. Куда без этого. В машине посидишь, а я пока вещи получу. Багажный чек с собой?
— Вот.
— Молодец, — не понял, к чему была эта похвала, но покорно последовал за своей судьбой.
Место жительства было колоритным. Во-первых, жили мы не в самом городе Анадыре. Уезжали далеко, хорошо так за 300 километров или около того, к тому времени меня утрясло, и я незаметно для себя провалился в сон.
Домик был не большой, в три комнаты. Деревянный. Хозяйства как такового не было. Дед жил охотничьим промыслом. Края казались заброшенными и далекими от всякой цивилизации. Ближайшие соседи находились в 50 километрах, сразу за цепью непроходимых лесных зарослей, прямо за чередой нескольких речек с бурным и опасно мутным, на мой взгляд, холодным течением.
«Далеко меня услали…»
Родителям можно ставить смело — зачет. Здесь возможность опозорить родственников была минимальна. В отсутствие свидетелей и прочих зрителей.
— Уху любишь?
— Люблю…
— Ну и молодец. Будем, тогда есть настоящую сибирскую уху.
Дед был не разговорчив. Долго гадал, чем же он зарабатывает на хлеб свой насущный кроме охоты и рыбалки. Оказалось, что дед числится местным лесником.
— Здесь заповедник. Но люди заходят. Не без этого.
— А много платят?
Странный вопрос для мальчишки, но мне было взаправду интересно, поэтому и наплевал на всякую конспирацию.
— Рублей семьдесят остается. Я еще в детский дом сдаю. Помогаю ребяткам малость, — нейтрально заметил мужчина, очищая рыбу от требухи. Дипломат, однако, а мог ведь и в лицо сказать — «не то, что ты и так далее».