Странники земель Повременья
Шрифт:
– Ну, мало ли случаев может произойти за мою жизнь! – засмеялся Антон.
– За каждого встречного-поперечного невозможно держать ответ. Например, у нас во дворе таких претендентов-алкоголиков как грязи!
– Я говорю не о случайных людях … С одним из таких бедолаг ты утром покатишь домой.
– Это с кем еще? – удивленно вскинул голову Антон.
– Да все с тем, который пока дрыхнет без задних ног на участке в отменном подпитии…
– Ты на кого намекаешь, на Димыча?
– Да-да, именно на него. Скажу больше, у твоего брата нет того мощного жизненного стимула, который остановил бы его и не дал кончить жизнь в таких муках, что тебе
Мгновение опешивший Антон молчал, затем весьма неделикатно прошипел:
– Ну, ты, прорицатель хренов, пасть свою прикрой, не то я тебе сейчас самому устрою кое-какие муки!
Мужчина вздохнул и негромко бросил:
– Истина тяжела и не каждый приимет ее мудро.
Взглянув на Антона, он добавил:
– Расслабься, эти дела еще не скоро свершатся.
– Тогда помалкивай, тебе откуда это знать! – неприязненно бросил Антон. – Джуна в штанах на задрипанном кладбище объявилась! Ха!
Антон с какой-то веселой злобой ливанул в стакан до краев виски и залпом выпил.
Мужчина поворошил веткой угли костра, аккуратно положил несколько веток и покачал головой:
– Здоров ты пить, как я погляжу… Но вот что тебе скажу, – я человек бывалый… И потому многое из того, что вижу, для других лишь туманные догадки!
– Силен мужик! Значит, ты с помощью какой-то там дедукции сумел проникнуть в тайны будущего и преподнести мне их в качестве судьбы моего брата!
– Нет тут никакой тайны, – пожал плечами мужчина. – Я видел вас пару раз здесь и этого было достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы о тебе и, как ты сказал, судьбе твоего брата.
– И каким же это образом тебе открылась тайна сия?! – саркастически осведомился Антон.
– Твой брат, мужчина чрезмерно упитанный, значит, если он еще не болен диабетом, то это ему предстоит испытать. Судя по тому, что вы явно любите снимать стрессы сорокоградусным эликсиром, то такой жизненный вариант будет только ускорять приближение его несчастного конца. К тому же, что он толст, он еще и ленив, как мне пришлось наблюдать. В то время, когда ты носился, как заводной по кладбищу, твой брат в тенечке ублажал свою плоть водочкой с плотной закуской. А чем заканчивается такой образ жизни, – итог известен. Еще хочешь что-нибудь знать?
Антон хмуро мотнул головой.
– Все понятно…
Мужчина приподнялся, сел и сказал с какой-то затаенной грустью:
– Поверь, я человек бывалый, и в таких скорбных местах мне часто приходиться бывать. Наслушался разных жизненных историй, а потому могу сопоставлять и делать выводы. Вот, например, видишь тот крест, с тем, рядом который, из черного дерева. То, что лежит под ним, когда-то было подающим большие надежды спортсменом. Он и был действительно прекрасным футболистом, играл в команде «Спартак». И все бы ничего, да одна прелестница, из тех, кого без меры балуют влиятельные родители, захотела такую игрушку. Она сама была полным ничтожеством, но случилось то, что случилось. Парень из глубинки обольстился невиданной роскошью и попал в ее сети.
Свадьбы не было, но в ней уже через год отпала необходимость. Он не смог удержаться на краю пропасти, которая засасывает порой и не такие крепкие натуры. Всего год разгульной, роскошной жизни и все… Через год он был выброшен из команды, напрочь забыт своей обольстительностей и спустя какое-то время умер от запоя под забором где-то в Капотне. А вот еще…
Антон слушал немудрящие истории в очень складном изложении своего словоохотливого собеседника и ему вдруг показалось странным, что ночь не кончается, несмотря на такой длинный разговор… Холод, возникший в его душе, передёрнул длинной судорогой озноба все тело:
– Ну, ладно, мужик, убедил меня, что за свою судьбу надо сражаться. Уже пора, двину-ка я к братану. Не то проснется и с перепугу «кондратий» его хватит.
Мужчина потер подбородок и одобрительно кивнул:
– Прекрасно, делай, как знаешь… Просто я хотел добавить, что это истории жизни людей, лежащих поблизости. А таких, как они, только здесь десятки. Так что тут, на кладбище, можно получить такие уроки жизни, которых не увидишь ни в одном другом месте. Делай выводы. Ну, бывай…
Когда он проснулся, солнце светило во всю полуденную силу. Не в силах оторвать от влажной подушки тяжелую, похмельную голову, Антон, глядя на стоящую на столе бутылку виски с желтевшими на дне остатками жидкости, предмет, весьма чужеродный в его обиходе, апатично размышлял: «Кто бы это мог ее принести… Удам притащил из загранкомандировки?.. Так ему еще полгода там торчать… Танька Лылина?.. Она выжрала бы сама все до дна… ее чресла упаивать замучаешься… Вот хрень, голова трещит… ничего не помню… а бутылёк надо добить… Самое оно будет… А, черт, главное, по какому поводу хоровод завелся вчера? Что за повод?..».
Размышления Антона в этот раз были не столь продолжительными, как обычно. Обычно он обстоятельно размышлял только над делами будничными, суетными, которые непременно надо было решить. В этот раз решать было нечего. Мистика была чужда его практическому складу ума, а посему Антон вяло подумал: «Что-то уж больно странный сон привиделся…».
Саму же бутылку Антон решил принять как артефакт: «Вот она есть, а что и как, выяснится потом…».
Нехотя поднявшись, он побрел в ванную. Простояв под душем дольше обычного, Антон кое-как выскреб подбородок и щеки от двухдневной щетины. На столе в кухне, на тарелке под салфеткой он нашел жареные сосиски с яйцами, оставленные женой. Она иногда милостиво одаривала его скромным завтраком, но только в те дни, когда Антон приносил деньги на содержание дочери. Они давно уже с женой не поддерживали супружеские отношения, особенно после того, как друг семьи Шурик Удам был застигнут им на «солдафонше», то бишь, на жене Антона. Посчитав развод в данных обстоятельствах делом хлопотным, разводиться они не стали, и лишь разошлись по разным комнатам…
Есть он не стал. Напившись компота, Антон вышел из квартиры. Через час, протрясшись почти через весь город, он спускался в подвал мастерской. Димыч уже был там. Анфилада комнат тянулась через весь подвал, раньше принадлежавшего какому-то ЖЭКу. В одной из комнат они оборудовали уютную кухонку, с диваном, двумя столами, и прочей мебелью, которую за ненадобностью оставили здесь прежние хозяева. Видимо, рухлядь в виде шкафов и стеллажей была слишком обременительной, чтобы ее перевозить в новые апартаменты.
Димыч, любивший кулинарить, уже наварил баранины, разложенной по мискам и источавшую густой аромат. Тут же стояла бутылка «Столичной» и прочая соответствующая закуска. Завидев брата, Димыч осклабился:
– Давай, садись, а то уже под «ложечкой» сосет!
Он засуетился, зазвякал стопочками, обнося свою объемную тушу вокруг стола и самого Антона со скоростью шустрого колибри. Плюхнувшись на диван, жалобно взвизгнувшего под тяжестью его ста тридцатикилограммового тельца, Димыч недоуменно воззрился на брата: