Странники
Шрифт:
— Я не могу вам говорить — сказала она, отвернувшись — это спланировано наверху. Я давала обязательство…
— Да чего там спланировано? Не болтай! — с возмущением сказал Горский.
— Это задание мне дали сверху — стояла на своем Светлана.
— Какое? Установить GPS? — вмешался Шалашов, чувствуя, как внутри него закипает гнев, — ты продажная сука! Завалить нас — тоже было задание сверху?
Третьякова растерянно заморгала глазами, слезы обильнее потекли по её щекам, смывая черными разводами тушь. Но вытереть их она не могла — руки были скованы за спиной.
Шалашов продолжал, почти переходя на крик:
— Здесь не склад для хранения ядерных отходов. Это простой технический склад. Ядерные отходы хранятся в другом месте, и наверху, тварь, это прекрасно знают! Не знали только вы с Забелиным. Кто тебе дал прибор? Говори! Забелин?
Он резко схватил её за полы пальто и затряс, как тряпичную куклу, отчего её голова стала болтаться из стороны в сторону, будто была пришита на нитках.
— Говори, кто тебе дал прибор! — требовал Шалашов, все больше распаляясь.
— Не могу! — отвечала, всхлипывая Светлана.
— Говори, мразь — из-за тебя ребята погибли в Ростове! Это Забелин?
Шалашов с силой ударил Третьякову по лицу, и из разбитой губы у неё потекла кровь, оставляя на подбородке длинную красную полоску.
Никогда раньше он не делал этого. Шалашов рос на книгах и фильмах про разведчиков, советских сыщиков, детективов. Штирлицы и Шараповы не били подозреваемых по лицу, не пытали их — предпочитали силой интеллекта убеждать противников в своей правоте. Сейчас Третьякова вынудила сорваться Вячеслава и, глядя на состояние коллеги, Горский подошел к нему, успокаивающе положил руку на плечо.
— Да, да, это он — всхлипывая, сказала Светлана, — он меня заставил…
— Ладно, — взяв себя в руки, произнес Шалашов, — разберемся. Пошли в «Газель». А ты Миша, собери СВУ на территории. Помнишь, где их оставили?
— Помню, как не помнить?
— Надо срочно позвонить в Управление, чтобы задержали Забелина.
Они втроем вышли из склада. Шалашов крепко держал Третьякову за руку, словно опасался, что она может внезапно исчезнуть, хотя, и скована наручниками, а Горский отправился на территорию, собирать металлические тубусы.
У «Газели» стоял сопровождающий, разминая ноги. Ему уже всё изрядно надоело: он выкурил несколько сигарет, потрепался с водителем за жизнь, но чертовы телевизионщики все не шли со склада. Он хотел было направиться за ними, но тут, наконец, все трое появились в дверях большого ангара. Увидев, что Шалашов ведет телеведущую в наручниках, сопровождающий на мгновение замер, а потом бросился к ним.
— Вы чё творите, мужики? Вы чего? — закричал он на бегу.
— Спокойно, мы из ФСБ!
Шалашов достал из кармана удостоверение и показал его в развернутом виде.
Сопровождающий сразу остыл.
— Так бы сразу и сказали. А то съемки, ракурс…Лапшу всякую вешаете!
— Это не ваше дело — ответил Шалашов, к которому вновь вернулось спокойствие.
Они подошли к «Газели». Шалашов открыл дверь и помог Третьяковой забраться внутрь.
— Сиди здесь и без фокусов! — приказал он девушке, а сам обратился к сопровождавшему работнику станции: — Нам надо срочно позвонить в Управление ФСБ. Откуда это сделать лучше?
— Подъедем к административному зданию, там из кабинета начальника… — Достав новую сигарету, сопровождающий закурил и спросил, кивнув на Третьякову: — Я думал она с вами.
— Я тоже так думал — ответил Шалашов.
«Что же могло случиться? — думал Забелин, глядя на летевшую ему навстречу серую ленту дороги — как они узнали про нас? О месте и времени проведение учений было известно узкому кругу, совсем немногим».
Он задавал снова и снова себе эти вопросы и сам же отвечал на них.
«Наверное, так же, как узнали про нашу группу в Ростове, а до этого и в Нижнем Новгороде. Где-то наверху сидит их человек, координирует работу против нас. Человек, которого мы не знаем. Прямо уравнение с одним неизвестным. А почему с одним? Их может быть и несколько, этих неизвестных».
Этот внутренний диалог был похож на разговор двух человек недоверявших друг другу. Один задавал бессмысленные вопросы, другой уклончиво отвечал на них. Бесплодный разговор, не приводящий к истине.
Сергей подъехал к аэропорту около полудня. Аэропорт гудел привычным шумом взлетающих и садящихся самолетов. От аэродромных машин, медленно передвигающихся по летному полю, резко пахло керосином. Из стеклянного здания аэропорта доносился женский голос диктора, объявлявшего посадку на очередной рейс. Всё как обычно — кажущаяся вокзальная суета скрывала, на самом деле, спланированную деловитость расписания.
«И где здесь террористы? — подумал Забелин — вроде, на первый взгляд не видно. Надо найти Бердюгина. Он, наверное, в отделе милиции».
Ему невольно вспомнилось, как шесть лет назад, здесь в аэропорту, он познакомился с Ирэной Истоминой. Тогда он зашел за ней следом в помещение милиции. Они вели дело по коррупции, и Ирэна была ключевым игроком в комбинации, задуманной Забелиным. Да, с той поры много воды утекло… Нет в живых Ирэны, нет и Сашки.
Забелин вышел из машины, оставив её на стоянке перед аэропортом, вошел в просторный холл и привычно повернул в сторону двери с надписью «Милиция».
Бердюгин, действительно, находился там, сидел за столом какой-то взъерошенный, возбужденный, вместе с милицейским подполковником. Перед ними стоял электрический чайник и две кружки с чаем. Однако Забелину с порога показалось, что пахнуло спиртным. Он подошел к столу — оба выглядели трезвыми, только слегка покрасневшими. И лишь когда Бердюгин заговорил, Сергей понял, что они и в правду, немного выпили.