Странники
Шрифт:
Но он ведь не устраивался! Все было по обоюдному согласию, никто никого не принуждал. Поэтому Юрий не понимал в чем его вина. Он сгоряча послал Алену так далеко, насколько простиралась фантазия, а сам пришел в известный пивной ресторан «Дурдин». Сегодня он решил напиться в хлам, и, чтобы никто ему не смог помешать. Никто! Даже Ванька, который в последние дни начал себя вести странно. Ничего, в понедельник он поговорит с ним. Не хочет работать — пусть освобождает место, валит на все четыре стороны.
Подошел официант — рослый симпатичный парень, на бейджике которого было написано «Игорь», принял заказ. Едва он отошел, перед столиком Самошина возникла мужская фигура.
— Здесь свободно? — обратился к Юрию мужчина в строгом костюме темно-синего цвета, вероятно, офисный работник. В неярком ресторанном освещении Самошин не смог точно определить его возраст, но по тому, что волосы его уже были тронуты сединой, Самошин прикинул, что мужику уже под пятьдесят.
— По-моему, здесь полно мест — Юрий показал рукой на пустующие вокруг кабинки.
Ему хотелось побыть одному, чтобы никто не мешал. И потом, внезапные подсадки незнакомых людей с недавних пор перестали ему нравиться.
— Я вижу! — с усмешкой ответил мужчина — но мне, почему-то хочется посидеть именно вместе с вами, Юрий Александрович.
Самошин опешил.
— А вы, извиняюсь, кто?
Мужчина достал красные корочки, развернул:
— Полковник Шумилов, Николай Поликарпович, ФСБ.
Самошин растерялся. Он закрутил головой по сторонам, словно ожидая чьей-то поддержки, помощи и сильно пожалел, что Алены нет рядом с ним. Во-первых, эфэсбешник мог и не подойти в присутствии посторонних, а во-вторых, с Аленой Юрий чувствовал себя защищенным, ему было бы сейчас намного спокойнее вдвоем, чем одному.
Однако никого вокруг из знакомых не было. За соседним столиком сидел человек спортивного вида, с синяком под глазом. Этот человек, как показалось Самошину, был знаком с полковником-чекистом.
Шумилов сел напротив Юрия. Рядом тут же оказался официант Игорь.
— Заказывать будете? — спросил он и протянул карту меню.
— Нет. Я побеседую с молодым человеком — ответил Шумилов, — хотя…кофе можете принести.
Официант ушел. Шумилов проводил его взглядом и повернулся к Самошину.
— Итак, Юрий Александрович, будем здесь беседовать или отправимся в другое место?
— Что вы имеет в виду? — спросил Самошин, ощущая холодок, сползающий вниз по спине.
— Я имею в виду Лефортово. Там у нас следственный изолятор. Но прежде, чем отправиться туда, я бы на вашем месте подумал, всё-таки здесь более располагающая обстановка, полумрак, вкусная еда, девушки. Там ничего этого нет.
— Но я… ни в чем не виноват, я ничего не сделал.
— Вы уверены?
— Конечно! — Юрий взял себя в руки.
Машинально расправляя лежавшую на столе салфетку и постепенно успокаиваясь, он подумал: «И чего меня заколбасило? Что есть у этих? Ничего. Если бы что-то и было, меня давно бы уже задержали, заставили париться в СИЗО».
— А вот у нас другая информация — спокойно продолжил между тем Шумилов, — мы, к примеру, знаем, что вы давали указания о переводе крупных денежных сумм на юг, в адрес подставных фирм…
— Надо еще доказать, что они подставные — ответил Самошин с некоторым вызовом, — мои адвокаты докажут, что я ничего не знал. Мы проводили тендер. Эти фирмы его выиграли.
— То, что они подставные, фиктивные, мы уже доказали. Хотелось бы полностью прояснить вашу роль. Кто вам давал указания, кто был задействован в схеме?
Официант принес кофе Шумилову. Он аккуратно поставил на столик чашку с ложкой и двумя пакетиками сахара и поинтересовался у полковника — не хочет ли тот что-нибудь еще. В это время Юрий напряженно думал, рассчитывал выгоду. На его лице отразилось сомнение.
Если его будут судить за банальный распил госбабок — это одно, тут можно поторговаться, получить по-минимуму и отвалить. Как Козленок, укравший когда-то из Гохрана алмазов на сто сорок миллионов долларов, и отсидевший за это всего четыре или пять лет.
А если узнают о Саиде? Тут легкой отсидкой не отделаешься, могут впаять лет десять.
— Я готов помочь в этом вопросе — сказал Юрий, после недолгого раздумья. — Схема была придумана лично мною, для неё я использовал своего подчиненного Чайку, а также фирмы-однодневки, которые занимаются обналичкой. Вы, вероятно, о них уже знаете.
— Знаем! — подтвердил Шумилов.
— Я готов сотрудничать со следствием — продолжил Самошин, поскольку решил, что чекистов больше ничего не интересует, — я подробно расскажу об всех переводах. Только денег у меня в наличии нет…
— А где же они?
— Я их вложил в недвижимость, купил престижное авто. Еще ездил за границу по дорогим путевкам.
— Ни в чем себе не отказывали?
— Да.
— Все это придется вернуть государству, Юрий Александрович, если, конечно, не хотите сидеть.
— Я посоветуюсь с адвокатом, в какой форме это сделать. Но у меня вопрос…
— Слушаю!
— Нельзя ли, чтобы все это было без огласки. Мне не хотелось бы светиться в прессе и на телевидении. С учетом моей помощи, чистосердечного, так сказать, признания, я хотел бы рассчитывать, что мне позволят остаться на госслужбе.
Шумилов с удивлением посмотрел на своего молодого собеседника.
— Однако, Юрий Александрович, вы и наглец! Я бы на вашем месте об этом не думал.
— А вы что, такой вариант полностью исключаете, на сделку не идете? В таком случае, я могу отказаться от своих слов.
— Не угрожайте, господин Самошин. Лучше расскажите о своих отношениях с Саидом.
Лицо Юрия побледнело.
«Вот спалился! — в панике подумал он — по ходу, они знают о Саиде. Блин, это же полный пи…ц! Что делать? Как отмазаться?»