Странники

Красин Олег

Он поднялся, медленно подошел к лежащим на полу пистолетам, взял в руки один, другой отдал Егорову.

— Что ты решил, Женя? Стреляемся? — спросил Егоров и в его голосе Бердюгин услышал безысходность.

Вместо ответа он отошел в другой угол подвала, повернулся к своему другу и поднял пистолет.

— Ты чего? — не понял Виктор, — ты чего делаешь?

— Извини, Витя. Давай будем стрелять.

— Ты хочешь?.. Сделать то, что хотят от нас духи? Я не буду в тебя стрелять!

— Как хочешь — устало ответил Бердюгин.

Он поднял пистолет,

прицелился, но нажать на спусковой крючок не мог. Бледное лицо Егорова стояло у него перед глазами, расплывалось в полутемном подвале на фоне серых стен. Рука Бердюгина задрожала.

Тогда Егоров начал медленно поднимать свой пистолет. Что-то было в его глазах. Что-то такое, чего Бердюгин понять не мог: то ли жалость к нему, то ли прощение, то ли еще что-то. Вдруг, словно решив для себя сложную проблему, Виктор быстро поднял пистолет к виску и выстрелил.

«Нет!» — хотел крикнуть Бердюгин — «Стой! Не надо!». Но тело Егорова уже лежало перед ним на полу без признаков жизни. Бердюгину почему-то вдруг вспомнились его дочки, которых он показывал на фотографии, как сам он сватал старшую за своего сына. Сердце его болезненно сжалось, он сполз на бетонный пол.

В это время дверь в подвал открылась, и вошли чеченцы вместе с Саидом. Из безвольных рук Бердюгина забрали оружие.

— Ну вот, Сергей Васильевич или… Евгений? — сказал спокойно Саид — теперь будем разговаривать.

г. Москва, Департамент защиты конституционного строя и борьбы с терроризмом, Управление по борьбе с терроризмом ФСБ России, 27 апреля, 10.19.

В кабинет генерал-лейтенанта Васильева его заместитель Новиков пришел после бессонной ночи, которую он провел на Казанском вокзале в ожидании курьера чеченцев.

Он успел съездить домой, принять душ, побриться, но красные глаза и бледное лицо выдавали, то общее утомление организма, которое никак не скроешь, применяя разные бодрящие средства. Да и возраст уже не тот. Раньше, в молодости хватало два-три часа, чтобы вздремнуть где-нибудь на стульях в кабинете и все, он уже свеж и бодр. А сейчас… Как никак, почти пятьдесят — скоро на пенсию. Правда, уходить не хотелось. Сил еще много, накоплен большой опыт и он думал, что еще сможет принести пользу на своем месте.

Новиков всегда жил без оглядки, торопился получать новые впечатления, насыщать ими свою жизнь. Года оставлялись за спиной без особых сожалений. Но вдруг — пятьдесят! Это в какой-то степени стало для него неожиданностью, и он внезапно осознал, что в пятьдесят лет оставшаяся жизнь кажется маленьким островом, который можно пройти очень быстро. Поэтому стоит невольно замедлить шаг.

Новиков опустился в кресло в кабинете Васильева, машинально потер веки. Заметив его состояние, Васильев попросил секретаря принести чашку кофе.

— Виктор Евгеньевич, что там с курьером? — поинтересовался он.

— Курьера мы повели прямо от вагона на Казанском вокзале. Он взял такси и поехал на Таганку, там есть торговый центр.

— Какой?

— Так и называется —

«Таганский». Несмотря на раннее время, его видимо, ждали. Курьер прошел внутрь и больше не выходил. Сейчас ребята из наружки устроили там два передвижных поста — сидят в машинах. Все выходы из этого центра под контролем — Новиков прервался и отхлебнул горячий кофе из чашки, который принесла секретарь Таня, — Сан Саныч, я всё думаю, стоило ли нам его задерживать или нет?

— А что бы это дало? — Васильев в сомнении наморщил лоб и снял очки, которые надел перед этим, чтобы читать документы.

— Мы могли бы перехватить видеокассету, уточнить обстоятельства убийства «странников» в Нижнем Новгороде. Потом, допросить курьера, узнать к кому он ехал.

— Обстоятельства убийства? Они нам и так более-менее известны. Вряд ли там нечто такое, что для нас в новинку. Все экспертизы проведены — генерал показал рукой на документы, лежавшие перед ним на столе, — воссозданы почти все действия группы по минутам. А допрос? Допрос мог ничего и не дать, если нам бы попался фанатик-ваххабит. Мы оборвали бы ниточку, потеряли бы след. Вы не согласны?

— Пожалуй, это правда! — Новиков снова потер веки — будем продолжать наблюдение.

— Да! Продолжайте! Нам обязательно надо выйти на того человека, к которому он ехал. Это главное! Кстати, слышали о Забелине?

— Мне уже сказали — какой молодец! Попасть в такую ситуацию, прямо скажем, безвыходную и справиться. Это не каждому дано.

— Согласен! — Сан Саныч с довольным выражением лица, протер замшевым лоскутком линзы очков, — я уже доложил наверх, Угрюмову. Надо представить Забелина к награде, думаю, одной из высших. Он проявил решимость и мужество, не растерялся.

— Детали известны?

Новиков не случайно задал этот вопрос. Даже участвуя в операции, будучи осведомлен об общем её ходе, он не был до конца посвящен во все тонкости, эпизоды, особенно, связанные с привлечением сотрудников других Департаментов. Поиск предателя в собственных рядах дело сложное и кропотливое. Чем меньше людей знает о подозрениях, тем вернее результат. Таковы незыблемые правила контрразведки.

— Шалашов и Горский задержали их агента Третьякову — сообщил Васильев, — она пыталась установить радиомаркер, чтобы навести пассажирский самолет на предполагаемое хранилище с отработанным топливом…

— Которое на самом деле было в другом месте?

— Вот именно. Классическое отвлечение на негодный объект. Но противник тоже действовал нестандартно. Бердюгин заманил Забелина в аэропорт, чтобы прикрыть себя, навести, так сказать, тень на плетень. И, в общем-то, на каком-то этапе ему это удалось. После его доклада о захвате самолета у нас даже возникли серьезные сомнения в честности Забелина. А что прикажешь делать? — Васильев с огорчением развел руками — и на старушку бывает прорушка! Но было одно «но», которое помогло нам установить истину. О предполагаемом хранилище ядерных отходов знал только Бердюгин. Забелину об этом не говорили.