Странники
Шрифт:
Оперативная обстановка накалялась и к августу стало ясно, что боевики попробуют взять реванш. Накануне восьмого августа город покинули чеченские женщины и дети, а чеченская милиция почти в полном составе уехала на учения.
— Не нравится мне это — говорил Бердюгину Виктор, закуривая сигарету. Они сидели в здании Управления, входящего в комплекс правительственных зданий. Метров в четырехстах от них находилось общежитие ФСБ. — Подозрительно всё, чувствую, чехи готовятся к серьезной драке — продолжил он.
— Мне тоже не нравится — согласился с ним Бердюгин, — агентура подтверждает, что возможны отдельные вылазки.
Они посмотрели из окна. На углу одного из зданий висела вывеска «Шашлычная Вахи». В этой шашлычке часто бывали сотрудники Управления — благо она располагалась на расстоянии вытянутой руки. Да и шашлык у Вахи был изумительно вкусным. В чем секрет такого вкусного шашлыка никто не знал, но Бердюгин подозревал, что Ваха просто умел правильно выбирать мясо.
— Чего сидите? — подошел к ним один из старших офицеров, — есть указание по минимуму людей оставить здесь, а остальным перейти в общежитие. Оно хорошо укреплено, его охраняют «вымпеловцы», штурма здания в ближайшее время не ожидается.
— Точно? — недоверчиво спросил Егоров, — а то ведь духи быстро планы скорректируют!
— Ничего, не успеют. Наши быстро подтянутся к центру.
Послушав старшего офицера, Бердюгин и Егоров где перебежками, где быстрым шагом покрыли расстояние отделявшее здание УФСБ от общежития. В пятиэтажке уже было около ста человек. Вновь прибывшим, один из местных начальников — подполковник кадровик, вместе с майором из «Вымпела», указал секторы, где надо держать оборону на случай нападения. Бердюгин с Егоровым притащили патроны, улеглись на полу возле оконных проемов. Окна были закрыты матрасами, мешками с песком. Постепенно смеркалось. Из окна было видно, как бандиты занимают соседние здания и готовятся к штурму. Войска, обещанные раньше им старшим начальником, к центру не подходили. И было неизвестно, когда они подойдут.
— Похоже, кинули нас! — выругался Бердюгин.
— Ничего, повоюем немножко, — усмехнулся Егоров.
Вскоре зазвучали выстрелы с обеих сторон, раздались звуки стрельбы из гранатометов. Здание затрясло, посыпалась штукатурка.
— Бьют по верхним этажам? — предположил Бердюгин. Он уже выпустил несколько очередей из автомата и сел в углу снаряжать магазины.
— Да — подтвердил Егоров, — там сидят наши снайперы. Жень, ты сильно патроны не расходуй. Кто знает, сколько нам здесь сидеть! Это только начальство обещает, что помощь сейчас придет.
— Постараюсь! — ответил Бердюгин.
Всю ночь они спали вполглаза под лязгающие звуки заряжаемых автоматов, долбежку тяжелых пулеметов из которых чеченцы обстреливали здание.
Утром помощь не пришла.
— Держаться, держаться! — проходил по этажам подполковник-кадровик — помощь на подходе.
Но вместо помощи, как Бердюгин узнал уже потом, к общежитию подошли основные силы штурмовиков. Их возглавлял Басаев и полевой командир с позывными «Серебряный лис». Этот полевой командир сразу предложил чекистам сдаться, обещал отпустить из здания живыми и здоровыми. Ему ответили отказом. А потом было трое суток непрерывного ада.
Сначала верхние этажи бандиты растеряли из танка, а потом по ним отработали наши войска и два верхних этажа были почти полностью разрушены. Серебряный лис уже предлагал выпустить эфэсбешников с оружием, а потом просто за деньги. Но чекисты держались.
К вечеру третьего дня среди защитников оказалось много раненых, держаться дальше было тяжело, и тогда приняли решение идти на прорыв. Сотрудники разделились на три группы. Бердюгин и Егоров попросились вместе.
Когда стемнело, в неярком свете ракет, пускавшихся чеченцами из окрестных домов, они начали движение в сторону Управления ФСБ. Группу Бердюгина, состоявшую из девятнадцати человек, возглавлял майор из «Вымпела».
Поначалу мимо разрушенных домов перебирались тихо, стараясь быть как можно ближе к земле. Бердюгину показалось, что они прошли уже большое расстояние от общежития и в скором времени должны показаться правительственные здания.
Виктор перебегал рядом, прячась за разбитые машины.
— Ты как, нормально? — спросил он вполголоса, когда оказался рядом.
— В норме! — ответил ему Бердюгин, чувствуя рядом учащенное дыхание своего приятеля — может так, втихаря, дойдем?
— Хотелось бы, поскорее…
Не успел Виктор произнести последние слова, как откуда-то сверху, с крыши одного из зданий, гулко ударил пулемет. Двигавшиеся впереди два оперативника из их группы — ребята были из одного сибирского Управления, сразу упали на месте. Егоров называл их в шутку «земляками», поскольку сам был из Новосибирска. Подобраться к ним не было никакой возможности.
Старший группы майор, махнул всем рукой, чтобы рассредоточились. Но тут же застонал — пули задели и его.
— Прорывайтесь к своим, я прикрою! — крикнул он и метнулся в сторону одного из подвалов разбитого дома.
Группа начала рассредоточение, но пробиваться дальше было крайне сложно — пулемет чеченцев не давал поднять головы. Из подвала, где укрылся раненый «вымпеловец» раздались автоматные очереди — он бил по сковавшему всех пулеметчику.
— Быстро, рванули! — сказал Егоров, и они с Бердюгиным побежали вперед, к ближним домам.
Однако до стены дома добежать не успели. Егоров внезапно отстал и Бердюгин, оглянувшись, увидел, что тот хромает. Видимо, пуля попала в ногу.
— Не жди меня, Женя, беги! — попросил его Егоров.
Даже в зыбком свете сигнальных ракет было видно, как у него побледнело от боли лицо.
— Не дождешься!
Бердюгин подхватил его, забросил левую руку на свое плечо и поволок к дому, в укрытие. По иронии судьбы это оказалась разрушенная шашлычка Вахи. Сам Ваха лежал мертвый на спине возле двери своего заведения с автоматом в руках. Когда начался штурм общежития он вместе с другими бандгруппами, окружившими здание, начал обстрел и был убит выстрелом одного из чекистов.