Странники
Шрифт:
Наскоро просмотренные сюжеты из прошлых воплощений Авелия теперь вмешивались в сознание Уилла, общей картины не давая, но в чем-то неуловимо размывая незыблемое до этого момента ощущение себя, как цельной личности. Это было страшно - так, наверно, выглядит шизофрения, когда человек вдруг начинает ощущать себя несколькими личностями.
"У нас такое считается болезнью. А что, если это вовсе не болезнь, а приоткрытая в прошлое дверь, слияние души с собой же?! Господи, да вся земная психиатрия тогда не более чем собрание ограниченных больной логикой выводов, кое-как скреплённых теорией, основанной на ложных фактах!"
Мироустройство Вселенной и человека оказалось намного сложнее, нежели предполагали зыбкие теории науки. И в этой внезапно открывшейся сложной глубине ему требовалось
– Тебя что-то тревожит, Авелий, - наконец, прервала неловкое молчание Варсуйя.
– Да, очень многое, - пробормотал он, всё ещё погруженный в свои мысли. И вдруг осознал: она первая назвала его Авелием! Она всё знает. И давно?
– Кто такой Рушер?
– спросил он.
– Тёмное существо, - просто ответила она, - Дух, приставший к додонам. Мы называем таких демонами, поскольку их обиталище есть низшие измерения миров. По-вашему: преисподняя, ад.
– Но он говорил, что мы братья...
– растерялся Уилл.
– И что ты - наша с ним мать.
– Это не имеет никакого значения, - мягко сказала Варсуйя, как будто объясняла больному ребёнку сложный для его понимания вопрос.
В памяти вдруг отчётливо всплыли слова Альваара, когда тот рассказывал про сыновей Пространственика: это неважно. Тогда Уилл пропустил это замечание мимо ушей - слишком много фактов обрушилось на него.
Как это - не имеет значения значение? Почему - неважно?
– Воплощения, - Варсуйя понимала его замешательство, - в них всё дело. В одном из воплощений вы были братьями, всего лишь. Это случалось много раз, всякий раз новые родители. При каждом рождении, при каждой новой жизни душа получает как бы ещё одно свое измерение - так до полного завершения Сущности. Всякое обновление есть частица картины, новый штрих.
Глаза её смотрели на Уилла ласково, но без всякого волнения - кажется, эмоции и страсти незнакомы народу звёздных путешественников. Так почему же Уилла раздирают сомнения и горькое чувство отторженности? Может, то же самое терзает Рушера и гонит последнего на жестокие выходки? Не тем ли руководствовался Кейн, слова которого Уилл слышал прежде, чем почувствовал смертельный удар в висок?
– Но ведь тогда...
– он даже привскочил от изумления при мысли, которая посетила.
– Тогда выходит, - уже более твёрдо продолжал он, - что на Земле вращались в колесе воплощений одни и те же души! Одни и те же, из века в век! Сегодня сын, а завтра - отец! Сам себе предок! Нынче палач, а дальше - жертва! Король и нищий, мужчина и женщина!
– Да, это верно, - улыбнулась она, - но я имела в виду несколько иное, когда говорила, что это неважно, что именно я была матерью Авелию и Кийану. Среди додонов происходит то же вращение бессмертных душ, что и среди людей. Долгий век додона не бесконечен - даже вечно обновляемое тело устает. Время от времени кто-то из нас уходит - это не смерть в вашем понимании. Мы называем это растворением. А душа воплощается в новом теле - рождается додон-ребёнок. Взросление происходит быстро - лет двести по вашим меркам, практически ничто. Ещё лет триста - и обретается полная память, всё прошлое личности. Додоны могут контролировать этот процесс, и потому возлюбленные и друзья никогда не теряют друг друга, всякий раз возрождаясь вместе. На Земле это выродилось в двусмысленную формулу: пока смерть не разлучит нас. На самом деле это означает: до новой встречи. Так что, и ты, Авелий, и Рушер, и мы с Пространственником возрождались не однажды. Вот почему неважно то, что вы оба были нашими детьми - вы были и до этого. По сути, никакая я тебе не мать, а просто дала тебе очередное тело. Эти узы очень слабы, и длятся до тех пор, пока юный додон не обретёт полноту сознания.
– Почему же я не приобрёл его ни разу за то время, пока возрождался в теле человека?
– Слишком мало времени, ты не успевал, - объяснила додонка, - Сначала в людской век было заложено более тысячи лет - у вас это назвали мафусаиловым веком. Это была эпоха "великой цивилизации". Именно её останки приводят ваших учёных в состояние восторга или недоумения.
– Разве они искали не Избранных?!
– изумился Уилл.
– Они искали тебя. Не имело смысла объяснять шаари, которые есть не что иное, как метисы во многих поколениях, и оттого быстро живущие существа, кого они ищут на самом деле - не поймут. Они приводили к Стамуэну других Избранных, твоих потомков, поскольку вся человеческая раса есть твои потомки, но в иных сильнее запечатлевался ген Пространственника.
– Но никто из них не прошёл, - завершил эту речь Уилл.
– Да.
"Додоны лгут, мой милый. Додоны лгут, как последние из людишек! Они полагают, что солгать и не сказать всей правды - не одно и то же!" - всплыли в памяти слова насмешливые Рушера.
Варсуйя умалчивала какую-то правду, чего-то говорить не хотела. И Уилл верил ей лишь наполовину. Нет, прекрасная хозяйка звёздной гостиницы, не Избранных искали твои шаари, выращенные специально для этой цели. Они искали именно его, Уилла, Авелия - того единственного, кто попадёт не в ловушку смерти, а во дворец. Не потому ли Уилл вынес из своих "воспоминаний" смутное ощущение того, что он всё время прятался, бежал, скрывался?! Вот почему он избегал известности, старался оставаться в тени, всё время прячась за более удачливыми товарищами. Он рвался открывать неизведанные земли, скитался по диким местам, исследовал пустыни, бежал на восток, на запад, только не на юг! Он убегал, чтобы не быть принесённым в жертву!
– Если я и Рушер были единственными додонскими душами среди людей, - медленно и напряжённо исторгал Уилл из своего рассудка, - то что за души все остальные?
– На этот вопрос ты должен ответить сам, - тут же ответила Варсуйя, - если я скажу тебе, ты не поверишь. Ищи в себе, спрашивай Память - только найденные самостоятельно знания достойны доверия. Я и так уже вижу в твоих глазах сомнение.
Она встала с кресла, провела рукой над столиком с угощением, и тот исчез.
– Пойдём, Авелий, я покажу тебе кое-что из того, что тебе надо знать. Тебя слишком долго не было дома.
Ясная звёздная ночь, нежный тёплый ветер, упоительные запахи исторгает безгрешная земля, не осквернённая присутствием беспокойного человечества. Новое ощущение испытывает Уилл - как будто от него на много миль вокруг распростёрлись невидимые нити-зонды, продолжение органов восприятия. Он не видит, но ощущает как дышит и живёт пустыня, как носится по ней горячий ветер, тревожит кроны фантастических деревьев и мнёт траву, разносит волны дивных ароматов. Как чутко спят стада вилорогих травоядных, похожих на африканских антилоп. Как рыкают во тьме и ищут пищи чешуйчатые твари, похожие на помесь львов и динозавров. Как упиваются ночной руладой яркие, светящиеся в темноте тропические бабочки и исполняют сложный танец под светом лун стаи необыкновенных птиц. Как восходят от земли тонкие, трепещущие потоки водяного пара, как сонно дышат тысячелетние древесные гиганты, каждым вздохом наполняя атмосферу кислородом. Какое бурление жизни происходит в океанских водах! Проносятся неясным видением перед внутренним взором длинные, гибкие тела, скользят серебряным потоком стаи рыбы, беззвучно поют среди подводных голубых садов колонии многоруких русалок-анемон. И тихий город, обитель звёздного племени, как жемчужина на краю Вселенной!