Странное происшествие в сезон дождей
Шрифт:
Без всяких объяснений, без телефонного звонка, без мужественного прощального письма в три строчки. «Хорошо еще, что все случилось не перед алтарем», – подумал тогда Кристиан; хорошо, что дело не дошло до вручения кольца (кольцо было куплено, они выбирали его вместе с Шоном, и это было дорогое кольцо).
Кристиан ни секунды не злился на Шона, разве что на пустоту, которая заняла место его лучшего друга. У пустоты не существовало даже адреса, по которому можно было бы отправить кольцо. Деньги-то потрачены, и это деньги Шона, а кольцо осталось у Кристиана. До сих пор лежит в кухонном шкафу, в жестянке из-под миндального печенья.
Кристиан старается не натыкаться на него. Старался – до тех пор пока не получил
«Привет, Крис!
У меня все пучком, дела идут великолепно, а что твой саксофон? Надеюсь, ты уже укротил этого мерзавца? Шон, твой потерянный друг, если ты еще не забыл меня».
Кристиан пару дней размышлял над ответом (слишком много он хотел сказать Шону), и в результате появилось вполне адекватное:
«Привет, Шон!
Я не забыл тебя. Что делать с кольцом?»
Еще через три дня от Шона пришли идиотские инструкции относительно кольца:
«Отдай его первой девушке, которая тебе понравится».
Везунчик Шонни имеет над Кристианом странную власть, так было всегда. Что бы ни делал Шон, какую бы глупость или – хуже того – низость он ни совершил, Кристиан всегда найдет ему оправдание. Слава богу, низостей почти не случалось, если вынести за скобки прискорбный случай с двоюродной сестрой. Но и здесь Кристиан посочувствовал скорее Шону, а не сестре. А ведь он любит сестру, он привязан к ней… Выходит, что к Шону он привязан больше? Или это обыкновенная мужская солидарность? Если и так, это не объясняет природу зависимости от Шона. Даже существующего непонятно где и являющегося Кристиану исключительно в электронном виде. Вот и тогда Кристиан последовал идиотским Шоновым инструкциям. Несколько дней он бродил по городу в поисках девушки, которой можно было бы с легким сердцем отдать кольцо. Сидел в кофейнях и пабах, посетил вечеринку кислотного джаза, посетил фотовыставку «Боди-арт: вчера, сегодня, послезавтра» (работ Шона там не оказалось), посетил два железнодорожных вокзала, аэропорт и зоопарк; проторчал полдня в местах массового скопления туристов, но…
Девушка так и не нашлась.
То есть не нашлась та самая девушка для кольца, а вообще девушек было много. Сотни, может быть, тысячи красивых, хорошеньких и так себе. И не то чтобы они не нравились Кристиану. Нравились. Но не настолько, чтобы круто изменить жизнь кольца. «Пусть пока остается в жестянке», – решил для себя Кристиан, а Шону послал письмо следующего содержания:
«Ничего не получилось, Шон. Наверное, девушка, которая бы мне понравилась, еще не родилась. Или живет совсем в другой стране, и мы никогда не увидимся. Не лучше ли продать кольцо? А деньги я вышлю тебе, если ты сообщишь адрес. Твой друг Кристиан».
Ответ Шона, свалившийся в электронный ящик ровно через две недели, озадачил Кристиана. До сих пор Шон не проявлял себя как философ и поэт, а тут…
«Она найдется, Кристиан, вот увидишь. Даже если окажется русалкой с иностранным паспортом, которая любит джаз. Самое правильное в этой ситуации – просто подождать. Твой друг Шон».
Вот интересно, откуда это Шон пронюхал о русалке, он экстрасенс? Ровно час Кристиан чувствовал себя не слишком уютно. И ощущение, что Шон (неожиданно увеличившийся в размерах до ацтекской пирамиды) разглядывает его сквозь лупу, как какого-нибудь муравья, не проходило до тех пор, пока Кристиан не вспомнил: русалка неоднократно всплывала на поверхность в разговорах с сестрой; шуточная тема, которую можно развивать сколь угодно долго и в разных направлениях. И не исключено, что русалку (как гипотетическую пассию Кристиана) сестра обсуждала и с Шоном в период их вялотекущего романа. И не исключено, что сам Шон подбросил сестре идею с русалкой.
Не слишком сложная формула с одним неизвестным (миниатюрный русалочий хвост, похожий на хвост рыбки анчоус), но джаз!..
Русалка, которая любит джаз, – легкая эротическая фантазия самого Кристиана, он не делился с ней ни с кем.
Шон – экстрасенс. Или просто – лучший друг. И от того, что он уехал куда-то, лучшим другом он быть не перестал. Только лучшим друзьям позволительно прогуливаться в голове Кристиана и сбивать палкой обрывки его мыслей, как сбивают соцветия на кустах. У Шона это получается виртуозно, даже в электронном виде.
Кристиан не в состоянии злиться на Шона и поэтому злится на себя, на обрывки своих мыслей, докатившиеся до Шона: соцветия могли бы быть и посимпатичнее. Ирисы и лотосы, а не какая-нибудь шизофреническая белладонна.
Последующий диалог Шона и Кристиана (прогулки с палкой по кустам) растягивается на несколько месяцев:
«У меня есть собака и две кошки. Я хочу, чтобы они жили вечно. Твой друг Шон».
«Это какие-то особенные собака и две кошки? Редкой породы? Никто не живет вечно. Твой друг Кристиан».
«Да, они особенные, и порода тут ни при чем. Твой друг Шон».
«А зачем тебе, чтобы они жили вечно? Если они будут жить вечно, а ты умрешь, – кто позаботится о них? Если некому будет позаботиться – они начнут страдать. Ты ведь не хочешь, чтобы они страдали? Твой друг Кристиан».
«Если они будут жить вечно, то и у других появится шанс. Твой друг Шон».
«У других собак и кошек? Или я чего-то не понимаю? Твой тупой друг Кристиан».
«Я просто грущу, потому что пес болеет. Он старый. Твой сентиментальный друг Шон».
«Надеюсь, что твоя собака выздоровеет. Как ее зовут? А с кошками все в порядке? Твой друг Кристиан».
«Ам'aку. Пса зовут Амаку. Ему лучше. С кошками тоже все в порядке. Твой друг Шон».
«А с тобой? Ты ничего не рассказываешь о себе, я даже не знаю, где ты. По-моему, это неправильно. Твой друг Кристиан».
Вопрос Кристиана повисает в Сети на долгие месяцы: наверное, не стоило спрашивать Шона о его нынешнем месте обитания, в этом есть какая-то тайна. Неужели Шон совершил что-то настолько противоправное, что теперь вынужден скрываться?
Чушь и бессмыслица. Шон – отличный парень, все его авантюры невинны, во всех его начинаниях присутствует здоровое зерно, ни грамма плесени, ни капли болотной воды. И потом, когда скрываются – не заводят пса и двух кошек, это было бы глупо. Недальновидно. Невозможно тратить силы на грусть по поводу болезни какого-то пса, если находишься в бегах.
Все силы уходят на другое.
С псом тоже не все ясно. У пса странное имя – Амаку, оно похоже на африканское. Везунчик Шонни окопался в Африке?.. Жаль, что Кристиан не успел спросить у Шона относительно кошачьих кличек (вдруг они тоже африканские?) – тогда бы все встало на свои места.
Еще кое-что не дает покоя Кристиану: возраст Амаку.
Любовь к братьям меньшим никогда не была отличительной чертой Шона. У него и мысли не возникало завести домашнее животное – и вот пожалуйста, он оказался владельцем пса. Не щенка, а взрослой, даже старой собаки. Откуда взялся этот Амаку? Каким образом ему удалось занять в не склонном к сантиментам сердце Шона такое место, которое не каждый человек займет?
«Твой сентиментальный друг Шон», ну надо же! Кристиан заинтригован.
Нет, он не думает о Шоне постоянно (постоянно Кристиан в состоянии думать лишь о неподатливом саксофоне), но сны его вдоль и поперек исчерчены линейными уравнениями. Самый назойливый из снов выглядит так: Кристиан стоит у доски с мелом в руках – и пишет, пишет. Мел крошится, от него то и дело отваливаются куски, цифры выходят уродливыми и корявыми.
Такими же уродливыми оказываются и сами уравнения, в них нет ясности, легкости и красоты; Кристиан вот-вот схлопочет «неуд», все старания – псу под хвост.