Странное путешествие маленького человека
Шрифт:
Ребята оттолкнувшись от края вагона парят вдоль прохода пока сила тяжести не возвращает их обратно. Затем они бегут вновь к началу вагона и всё повторяется. Чем сильнее они отталкиваются в начале прыжка, тем дальше летят. Бегут, отталкиваются и летят. Смех, визги, пронзительный звон веселья залил весь вагон. Кто-то в полёте устроил шуточные баталии, кто-то умудрился в полёте отталкиваясь от скамей долететь почти до самого конца вагона, кто-то пытался делать кульбиты, а кто-то просто сталкивался в полёте и разлетался потом в стороны как бильярдные шары. Я смотрю на всё это привстав на своём месте и всё ни как не могу понять, как у них всё это получается. Мне тоже хочется попробовать, но я боюсь, что у меня не получится, что сделаю что ни будь не так. Сделаю что ни будь неуклюжее, то, что по идее должно само получаться, не задумываясь,
Мою нерешительность заметил Тоха. Он, как я вижу и сам-то не лучший тут прыгун. Отталкивается и грузным пузырём летит задевая боками скамейки и прочих бедолаг. Летит не далеко, ни как особо себе в этом не помогая.
–А ты чего стоишь? Давай с нами– крикнул он махая рукой, приглашая меня в компанию. Затем просто выдернул меня в проход и подпрыгнув потащил куда-то вдаль над полом и скамейками. От неожиданности я не успел ни чего сообразить. Нужно было тоже оттолкнуться, но я не успел и ноги бесполезно задёргались в воздухе. Пролетели мы не много, наверное шага три, не более, но это был мой первый полёт и я был в восторге. Вскоре я освоился и прыгал и летал не хуже как мне казалось многих прочих. Мои прыжки становились всё плавнее и чётче, всё легче и аккуратнее. Я понял механику полёта и был крайне сильно удивлён простоте самого принципа этого действия. Подпрыгивая в начале вагона я как бы остаюсь на одном месте в то время как сам вагон продолжает подо мной двигаться. Даже если просто подпрыгнуть в начале вагона то вагон под ногами успевает сместиться, но тебе кажется, что это ты пролетел один-два шага. Если же как следует оттолкнуться против движения поезда то будешь лететь долго и плавно в конце концов приземлишься. По началу я не понял, почему обратно все бегут, но выяснил личным опытом, что прыгать против движения поезда бесполезно и либо тебя отбрасывает назад, либо ты просто невысоко подскочив плюхаешься обратно при этом больно ударившись пятками об пол.
Я начал прыгать позже всех и когда все прочие уже от этого дела изрядно подустали я только только вошёл во вкус. Мне было весело и я уже не обращал внимание как на меня могут тут посмотреть. В прочем на меня и не смотрели. Я прыгал и прыгал спотыкаясь в полёте то о Тоху, то об Макса усевшегося на против троицы, то об кого ни будь из той троицы. На меня фыркали, грозились и призывали в лёгком раздражении быть поаккуратнее, но всерьёз ни кто не злился. В этом вагоне мы стали друзьями.
***
Поезд начал замедляться. Светло-серое месиво весенней листвы размазанное по окну начало принимать более понятные, более строгие и более привычные очертания.
–Тут поезд делает большую петлю.– оживился Тоха, до этого видимо от усталости после прыжков находящийся в каком-то полу дремотном состоянии– сейчас совсем медленно поедет.
–Откуда знаешь?– Выскочил Петька с недовольным видом от того, что кто-то тут может знать больше чем он.
–Оттуда– буркнув огрызнулся на мальца Тоха– я между прочим в отличии от некоторых типа самых тут умных– ущипнул так ущипнул, да так, что у Петьки даже очки задрожали от возмущения– хорошенько изучил весь наш маршрут. И вот повторяю, сейчас будет большая петля на подобии бутылки и мы сейчас приближаемся как бы к её горлышку. Поезд тут медленно должен ползти, а потом примерно минут через тридцать так же медленно ползёт по линии, что тут недалеко. Будет выходить из петли.
–А зачем тут эта петля? Глупость какая-то– влез Вадик.
–Этого не знаю– ответил Тоха– видел карту, тут то ли карьер, то ли кратер какой, вот поезд его будет объезжать. Только если ехать на поезде то мы ни чего кроме кустов не увидим. Я предлагаю…
–У меня идея– вдруг заорал Петька перебивая, затыкая рот конкуренту Тохе, посмевшему прилюдно поставить под сомнение всезнайство великого и ужасного человека в очках, обладание которыми для Петьки были чуть ли не главнейшим символом своей невероятной неоспоримой исключительности– давайте мы тут выскочим и посмотрим на этот кратер, а когда поезд будет ползти обратно мы на него опять запрыгнем. Он тут не должен разогнаться. Думаю успеем.
Тоха скривился этому наглому поступку, который ни кем не остался не замеченный, но ни чего не сказал. Тут и сказать пожалуй нечего, всё и так понятно.
Порешили. Будем прыгать
Поезд сбросил скорость чуть ли не до скорости неспешного пешехода прогуливающегося по вечернему парку в единственном желании, поскорее убить остатки надоедливого дня. Первым спрыгнул Тоха. И по праву старшинства и всё таки по праву автора, а значит и негласного ответственного за данную авантюрную операцию. За ним сиганул Макс. Тоха не смотря на свою не самую подходящую для подобных упражнений комплекцию и юркий на вид Макс справились на «ура» лишь слегка пробежавшись при приземлении для лучшего равновесия. Павлуха, Вадик и Петруха посыпались как картошка из опрокинутого ведра. Они спотыкались о торчащие корни и падали на сырую траву или на засыпанную сосновыми иглами землю, причитали и чертыхались кто на что горазд. Теперь моя очередь. Я растерялся, замешкался и стал замечать, что поезд выходит из крутого поворота, начинает удаляться от нашей компании и не спеша, но всё же ощутимо набирает скорость. Это понимание начало холодными тисками страха сжимать моё сердце. Я на мгновение оцепенел, но другой страх, страх потеряться, а так же страх, что друзья меня после этой слабости не поймут и не примут обратно в свою компанию победил. Я отпустил поручни и оттолкнулся по ходу движения вагона. Сзади я слышу вопли и победные крики и лечу куда-то в неизвестность. Думаю полёт мой длился на этот раз какие-то доли секунды, но мне он показался вечностью. Я даже успел поймать себя на мысли, что совершил непоправимую ошибку, глупость и сам себя теперь за это не прощу и то, что не хочу приземляться зная, что грозит мне это падением, ушибами и грязью в лицо.
Я приземлился. Ноги больно ударились о твёрдую землю поросшую скудной плешивой травой и сами собой гигантскими шагами помчались прочь от железной дороги, от поезда, от моих друзей вниз по склону. Я себя не контролирую, отпускаю на волю случая и сам себе удивляюсь остаюсь стоять на ногах. Отдышался. Выпрямился. Сзади подбежали мои компаньоны, хлопают одобрительно по плечам:
–Думал струхнёшь.
–Ещё немного и не успел бы.
–Круто ты рванул, молодец, а я вот колено разодрал.
Кто это всё мне говорит я не разбираю. Сердце своим барабанным боем заполнило всё моё тело и всё моё сознание. Голоса слышатся мне как будто бы я под водой. Успокойся, хватит, всё кончено, тише, тише. И оно успокаивается, утекает на своё место. На этот раз оно мне верит. Моё сердце.
Отдышавшись, переварив первые впечатления от прыжка с поезда наш маленький отряд во главе с Тохой посеменил маленькими шажками боясь поскользнуться или оступиться вниз по склону. Склон этот порос не густым сосновым лесом. Тут светло и чисто, почти нет травы. Внизу склона немногочисленные сосны расступились и нашему взору предстало озеро.
–Это по твоему карьер?– укусил Тоху Петька– ты в картах совсем что ли не бум-бум?
Тоха на это ни чего не ответил. Он как и все был заворожён и очарован видом вдруг открывшегося чудесного озера.
Небольшое, изогнутой формы, оно уходило куда-то за поросший соснами скалистый поворот. Отсюда, с этого берега хорошо виден противоположный, с хоть и малюсенькими совсем, но всё же хорошо различимыми деревьями. Берега этого озера вокруг которого сейчас ползёт невидимый отсюда поезд сплошь заросли сосновыми лесами, за которыми угрюмыми часовыми громоздятся чёрные горы прорезанные седыми прядями снежных вершин.
В центре озера, прямо передо мной раскинулся небольшой каменистый островок. Берег его неприступен, оскалился серыми клыками обветренных скал. Эти клыки охраняют с десяток забравшихся и кое как прижившихся ближе к центру кривых сосенок, меж которых уютно спряталась маленькая, чёрная изба на покосившихся сваях. От той избы до ближайшей сосны протянута рыбацкая сеть, а к озеру кривым угловатым языком тянутся мостки о столбы которых мерно покачиваясь на волнах бьётся привязанная лодка.
Хозяина дома я не вижу, но знаю, что он точно там, на острове. Быть может в доме, быть может где ни будь за ним. Он нас сейчас тоже не видит и почему-то это меня радует. Мне очень не хотелось бы хоть мельком, хоть издали нарушить то уединение, ту идиллию, которую хозяин избы сотворил на том скалистом острове.