Странные дела, или Детектив по-деревенски
Шрифт:
Рома перехватил Иваныча по дороге, и что-то начал тому втолковывать. Участковый тут же недовольно посмотрел на меня, будто я в чем-то виновата, а Рома позвал меня к ним. Народ опасливо глядел на участкового, но подходить близко не рисковал. Жива еще в наших краях поговорка «от тюрьмы до сумы не зарекайся». Вот они видимо и предпочитали подальше быть от представителя этой тюрьмы.
В нашей жизни что главное? Главное вовремя слинять. Вот так и поступило большинство жителей Духовки, бочком-бочком покидая пляж.
Иваныч, видя такое
– Здравствуйте, Евгения Петровна, – козырнул он отличной памятью, хоть и встречались мы с ним всего один раз. И тот в магазине, ожидая привоза хлеба.
– Добрый день, Иван Иванович! Хотя какое уж оно доброе…
– Вот уж зрите в корень. Тело вы обнаружили?
Я вздохнув, кивнула.
Иван Иванович поцокал языком, покачал головой, скривил губы и недовольно покрутил правый ус. Мы, не спеша, направлялись к кустам.
– Я купаться как раз собралась. Вдруг слышу, плеск какой-то. Ну и пошла посмотреть. А там вот… – в этот момент капитан как раз раздвинул кусты, и я показала на тело.
– Налицо утопление. Самоутопление в смысле. Уже опознали родные-то?
– Нет пока. Мы никому и не разрешили тело трогать до вашего приезда. А так как опознать-то? Вниз же лицом лежит, – развела я руками, стараясь не смотреть на раздутый труп.
– Иван Иванович, глядите-ка, – протянул спутник участкового.
Пока мы болтали, он уже успел перевернуть труп. Иван Иванович присел с ним рядом, присвистнул и вздохнул:
– Вот тебе и утопленница. Блин, вызывай Леха бригаду. Пусть работают.
Иваныч поднялся и пояснил:
– Алексей Горев, стажер мой. Прислали вот. Чую, на пенсию меня отправят в скором времени, отработал свое Иваныч, отпахал…
Леха достал телефон и принялся втолковывать что-то в трубку. Видимо собеседник ему попался на редкость непонятливый, или Леха плохо объяснял, потому что он то и дело срывался на мат, силясь объяснить тому, что случилось, и куда нужно ехать. Я всего на секунду бросила взгляд на труп, но тут же желудок протестующе поднялся к горлу, и я бросилась в соседние кусты.
– Эй, товарищи! Ну-ка кого-нибудь сюда мне для опознания давайте, – крикнул духовским Иваныч.
Народ, посовещавшись, выдвинул бабку Афанасию. Расчет местных видимо был прост. Афанасия в свое время служила надзирательницей в тюрьме, характером обладала боевым и безжалостным. Такую никакими трупами не испугать. Афанасии хватило одного взгляда, чтобы безоговорочно ответить, что в кустах лежит Инга Молчанова.
– Учительница? – уточнил Иваныч.
– Она самая. Учить-то она учит, – зашептала бабка, – да на разврат падкая, прости Господи мне язык мой грешный!
Афанасия принялась креститься и шептать молитву, а участковый терпеливо ждал, что она еще поведает.
– На какой-то такой разврат? Сами видели? Или слухи?
– Да кто ж за ней следить что ли будет? Рожа у нее блудливая. Была. Прости Господи
– Ну да…рожа это аргумент, – фыркнул Иваныч и отпустил Афанасию с миром.
Я подошла к Роме в тот момент, когда на озере раздался многоголосый шепот «Иринка идет». Ирина – мать Инги, сломя голову неслась по тропинке и кричала. За ней бежала младшая дочь, а народ в ужасе смотрел на страшную картину.
– Ну, епрст! – выругался участковый. – Мать идет.
Когда Ирина подбежала к нам, он попытался удержать ее, да куда там. Ирина увидела дочь, закричала страшным голосом и упала на траву. Тут же подбежал народ. Иваныч махнул Лехе, и тот помог донести женщину до машины.
– Ты в общем тут оставайся, вот с ними что ли, – указал он на нас с Ромой. – А я ее сейчас до дома что ли довезу, или до медпункта, к Юрке.
Я снова кивнула, и участковый при помощи жителей донес Ирину до машины. Младшую дочь, пятнадцатилетнюю Карину, тетка Катя ласково гладила по голове и вела за собой. Девочка молчала и выглядела отрешенной. Да уж… Карина наверняка сейчас в шоковом состоянии. Хорошо хоть она не стала глядеть на погибшую сестру.
Иваныч вернулся только часа через два, злой, как черт.
– Плохи дела, – сказал он, – поехали мы значит в медпункт, а там никого. Ну нашатырем ее кое-как в чувство привели. Тут мне дочь ее и говорит, мол убитая с Юркой – фельдшером этим самым, из медпункта ушла. И когда успели снюхаться-то? Почему я не знал?! Ну в общем мы к нему. А его и дома нет. Проверили – нигде нет. Такие дела.
– Ну это ж хорошо, – хлопнул в ладоши Леха.
– Чего хорошего-то?
– Так вот же у нас уже и подозреваемый в убийстве есть. Это же замечательно!
– Дурак ты, Лешка, – беззлобно ответил капитан. – Молись лучше, чтоб у нас трупа второго не было. Эх… пожрать бы сейчас… с утра ничего не ел.
Рома украдкой посмотрел на меня, и я предложила принести какой-нибудь снеди прямо сюда, многозначительно глядя на кусты. От Иваныча не укрылся мой укоризненный взгляд, и он предложил, чтобы я накормила их после того, как на место приедет группа.
Наконец, Иваныч отправил нас домой, предварительно еще раз допросив и записав наши показания, и пообещал зайти попозже. Рома всю дорогу молчал, лишь дома ответив на мучивший меня вопрос, как же убили Ингу.
– На шее у нее следы от удушения. А уж чем душили, я знать не знаю.
– А как думаешь, фельдшер-то жив? Это он ее того?
– Да мне откуда знать? Чего ты пристала-то? – неожиданно вызверился Рома.
Ну ладно, гад! Я-то было уж подумала, что ты человек нормальный, а ты так значит… интересно, что его так разозлило в моих вопросах? Прямо занервничал весь, как об убитой спросила. Неспроста это…
Христофоровна недовольно фыркала и кривила лицо. Ромка вкратце поведал бабуле о наших приключениях и предупредил, что в гости ожидаются представители власти.