Странные люди
Шрифт:
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Пожалуйста, перезвоните позже.
Кит забросил мобильный обратно на тумбочку и упал на подушку, пялясь в изученный потолок. После россказней Лиса о висящем там Тук-тук-туке он лишний раз старался туда не смотреть, но сейчас был рад любой компании. Даже такой странной.
Сон не шел. Подушка была уж теплая, одеяло запуталось в ногах, а в скрипе кровати чувствовалось «Да угомонись же ты!», когда Кит в очередной раз перевернулся на другой бок. Странный сон, в котором не было картинки, только звук, словно все происходило в полной темноте, совсем лишил желания смыкать
Чувствуя себя уже самое меньшее – маньяком, он сдался. Сел на кровати и при белом свете мобильного открыл ежедневник, уже без спешки проглядывая страницу за страницей. Ничего. Имена, даты встреч, столбики цифр, телефоны, снова телефоны, даты дней рождения, телефоны, консервативно записанные на более надежной, чем электроника, бумаге. Кит пролистнул его несколько раз с начала до конца, потом с конца в начало, но так и не нашел ничего, достойного внимания. Потом в памяти вспыли слова Спящей.
На первом форзаце и правда был небольшой, незаметный вертикальный кармашек. На первый взгляд, он казался пустым, но стоило сунуть туда пальцы, как они нащупали две узкие гладкие полоски бумаги. Кит торопливо вытянул их на свет. В глаза бросились клоун, собака, наряженная в короткую юбку, и медведь на роликовых коньках. У него в руке были два новеньких билета в цирк. Судя по дате на них, представление должно было состояться через две недели.
***
Кит не мог знать об этом, но в тот миг, когда он нашел билеты, Немо резко села на кровати, разбуженная слабой волной чужих эмоций. Это было облегчение. Такое, от которого ресницы стали влажными.
– Ты чего?- тихо спросила Спящая, разбуженная ее движением.
– Не знаю… - шепнула Немо, торопливо вытирая глаза.
– Но кажется, случилось что-то хорошее…
Глава 32
Шестой
«Ты кто?»
Калитка заскрипела, заворчала, медленно и зловеще поворачиваясь на своих закостеневших суставах-петлях. Сразу же отозвались сосны и ветер. Заскрипели-зашелестели, творя торжественную песню, которая нарастала и разносилась по лагерю дальше и дальше, превращаясь в приветственный гул. У горниста, встречающего гостей со своей разбитой площадки, давно не было ни головы, ни горна, но синие ели плавно танцевали вокруг, обмахивая его тяжелыми лапами, и тени от них создавали иллюзию, что его облезлая грудь раздувается и порождает этот звук.
Пение призрачного горна всполошило воробьев в кустах барбариса, распугало белок, поджидавших своего рыжего товарища у Лисьего камня у летней эстрады, на мгновение запуталось в ветвях старой акации и полетело дальше, над мертвыми зданиями, пустыми площадками, говорливым лесом, беседкой. Песня скользнула в каждую щель, пронеслась по всем уголкам «Еца», всполошив всех его старожилов и едва достигнув слуха пришлых.
На маленькой вымытой кухне – уголке уюта в покинутой громадине столовой, Немо отложила нож, которым чистила картошку, и недоуменно хмуря брови, повернулась к окну. Спящая, сидящая рядом с ней, оторвалась от экрана ноутбука и тоже обернулась к окну, сама не зная, что услышав.
В шагах ста от них, а может и больше, валяющийся на качелях в душистой горьковатой тени сосен Кит торопливо вытянул из уха наушник и приподнялся. Но тут же улегся снова, решив, что странный шум ему показался.
Лис, с волосами перемазанными смолой и полными сосновых игл, выглянул из-за теплого рыжеватого ствола, возле которого собирал шишки, озадаченно поморгал, а потом весело рассмеялся и подбросил шишки в воздух.
Пакость… Пакость почти ничего не расслышал. Только то, как заволновался толстенный тополь да хлопнула внизу дверь. Просто сильный ветер – ничего особенного.
Двухэтажная громадина лагерного корпуса, из которой жаркое солнце понемногу выгоняло скопившийся в стенах холод, была пуста. Разве что незримый Тук-тук-тук болтался где-то в запертых комнатах и иногда неохотно отзывался на попытки начать с ним перестукиваться.
Пакость сидел на ступеньках между вторым и первым этажом, прямо на вымытой в порыве хозяйственности Немо лестнице, и с наслаждением курил уже вторую сигарету подряд, аккуратно стряхивал пепел на специально принесенную сюда выбитую плитку. Пакость был редкостной сволочью, но мусорить там, где не так давно поубирали, совесть ему не позволяла.
С тех пор, как они нашли ежедневник, прошло ничем не примечательных три дня, ознаменовавшиеся только тем, что ему, медленно подыхающему без никотина, в руки снова попало драгоценное курево. Снабжающий их едой парень таки сжалился и еще вчера привез одну пачку, за которую даже денег не взял. Правда, когда Пакость попытался сунуть ему купюру и попросил привезти еще парочку в запас – снова уперся. На это Пакость даже не разозлился.
А все потому, что Кит, третий день бродящий мрачным и нервным, да время от времени набирающим тот злосчастный номер из блокнота, неожиданно засобирался в город. И очень вовремя! Здесь, вдали от цивилизации, у каждого образовалось как минимум одно дело, которое в условиях «Еца» никак нельзя было решить. И Кит не стал кривиться и легко согласился выполнить заказ. Осталось дождаться, пока он-таки соберется, и растянуть пачку до его возвращения.
Когда внизу послышались чьи-то гулкие шаги, он сначала не обратил внимания. Только что-то в душе царапнуло – словно он уже сидел вот так, курил, а кто-то топтался в холле внизу. Сначала Пакость подумал, что это вернулась Немо – прихватить из библиотеки остатки непрочитанных книг и затеряться среди тополей и сосен, но вот только Немо не так давно вместе со Спящей ушла готовить обед, и так быстро вернуться не должна была. Шаги стихли. Кто-то чужой, незнакомый с этим местом остановился у самой лестницы в замешательстве, прислушиваясь и, наверное, озираясь. Пакость осторожно выдохнул сизый дым в потолок и повернулся туда, где вот-вот должен был появиться чужак.
Вот слышен один неуверенный шаг. Второй за ним же. Третий, четвертый… И они уставились друг на друга в абсолютном замешательстве.
На стоптанных ступеньках стоял незнакомый парень примерно тех же лет, что Кит и Немо. Вид у него был совершенно озадаченный. Неясно, что он ожидал увидеть в темной прохладе корпуса, но уж точно не длинного взъерошенного тощего типа, по случаю жары босого и в одних закатанных до колена джинсах, который коротал время в компании сигаретной пачки и плитки-пепельницы. Мимоходом вспомнив про их местного провидца, Пакость сдержал нервный смешок. Он наконец понял, почему ситуация кажется ему знакомой.