Странные люди
Шрифт:
Мать догадалась, что перегнула палку, но извиняться не стала, зато предложила позвать Юлю жить к ним:
— Вот зачем вам лишние деньги тратить?
Славик напомнил, что мать давно мечтала устроить ремонт в его комнате, и на это время ему всё равно пришлось бы что-то придумывать…
Пересказывать Юле весь разговор он не стал, ограничился коротким: «Всё хорошо. Когда заселяемся?»
***
Они договорились с хозяевами, что заедут в выходные, и оставшиеся дни Славик коротал, сортируя и складывая в багаж прошлое. Выходило немного: компьютер с двумя мониторами, две пары джинсов, несколько футболок
Юля писала с утра до ночи: договаривалась с бывшей одногруппницей, счастливой обладательницей папиной «Калины», чтобы помогла довезти вещи, заказывала постельное бельё и посуду (Славик прикидывал, сколько придётся отдать за них из своих сбережений), просто подбадривала, обещая, что в субботу у них начнётся новая жизнь.
Мама в эти дни была на редкость доброй и предупредительной, будто надеялась, что сын в последний момент одумается и останется дома. Славику казалось, что его схватили за руки и тянут в разные стороны, не давая передышки. Хотелось крикнуть: «Да стойте вы, пустите, я как-нибудь сам!» Только вот услышат ли его?
В субботу в назначенное время к подъезду подкатила красная «Калина» с подбитой фарой и царапиной на заднем крыле. Из машины стрелой выскочила Юля, подхватила спортивную сумку со славиковыми пожитками, оставив ему гитару и компьютер. Славик даже возразить ничего не успел. Он не собирался заставлять свою девушку таскать тяжести, спланировал, что спустит всё в три подхода, но Юля как будто боялась, что если они хоть на минуту задержатся в этой квартире, то славикова мать насильно запрёт их в комнате и никогда не выпустит наружу.
Новых соседей дома они не застали. «Так даже и лучше», — подумал Славик. Он почему-то решил, что ребята, которые живут здесь, непременно опознают в нём звезду криминальной хроники прошлых лет, и начнётся привычный кошмар. Значит, лучше держаться подальше от них, пореже выходить из комнаты, когда рядом посторонние, и вообще всё время быть настороже.
А сейчас лучше спокойно поставить на место комп и собрать из трубок и тканевого чехла временный платяной шкаф, пока Юля застилает свежим бельём их первое общее ложе — матрас на скрипучих пружинах, весь в желтоватых потёках, и развешивает по стенам гирлянды. Для уюта, как она сказала. Славику оставалось только молча кивнуть. По его мнению, сделать это место уютным было невозможно. Чужие стены, чужой вид из окна, чужая территория начинается прямо за дверью…
Юля закончила их гнездо и упорхнула на кухню готовить ужин, когда на лестничной площадке звякнули ключи, заскрежетал замок, и в коридоре зазвучали два голоса, мужской и женский. В другое время Славик подумал бы, что в доме стены картонные и слышимость хорошая, но сейчас его почти парализовало от ужаса. Грудь сдавило, сердце застучало бешено, и руки похолодели.
Странно, ещё недавно его почти не мучила необходимость ходить на собеседования, выполнять чужие поручения, а тут, в новом доме с вроде бы любимой девушкой близость посторонних сделалась невыносимой. Славик лёг на матрас, вытащил из стопки старый номер «Мира фантастики» и принялся читать, чтобы хоть немного отвлечься и собраться с мыслями.
На кухне Юля мило болтала с соседкой. Слов
Ещё не поздно было вернуться домой, к матери, но это означало бы полную капитуляцию перед новой жизнью.
***
Славик не обсуждал свои чувства с Юлей, но после недели взаперти, когда он выходил из комнаты, только если в коридоре и на кухне, а лучше и во всей квартире, никого не было, девушка сама завела об этом разговор. Мягко, ненавязчиво, как думала она. Славик, понимая, что его раскусили, слушал молча, и хоть внутри всё то кипело и клокотало, то покрывалось ледяной коркой ужаса, не стал возмущаться, даже когда Юля переслала ему контакты подруги-психолога. Кажется, у неё вообще были друзья на все случаи жизни. Славик кивнул в знак согласия и постарался перевести тему. После многих лет лечения и стационара ему меньше всего хотелось идти к мозгоправу. Да и чего тут было волноваться? Всё-таки не музыка в голове, помноженная на приступы каталепсии или как там оно называлось. Можно справиться и самому.
Пока Юля была на работе, он лениво пролистал сайт с вакансиями, посмотрел отклики на резюме и даже обрадовался, что никто снова не звал его на собеседования. Идти к незнакомым людям в таком состоянии было невозможно. Славик ещё немного посёрфил в интернете, пролистнул ленту в социальных сетях — и заскучал.
На кухне сосед грохотал посудой. Надо было сделать над собой усилие и выйти, познакомиться с ним, но Славик решил отложить это дело до вечера. Прошёлся по комнате, вытащил из стопки очередной «Мир фантастики», открыл на первой попавшейся статье, тут же закрыл и наконец заметил в углу то, что последние недели старался обходить стороной. Гитару.
Пока Славик только собирался съезжать от матери, он десять раз подумал, стоит ли брать инструмент с собой. Гитара напоминала о болезни, о мучительных пяти годах, подвисших между мирами. Но и расстаться с ней, такой красивой, сияющей перламутром, звенящей серебром, было жаль.
Славик устроился на матрасе поудобнее, взял первый аккорд, прислушиваясь к себе. Хорошо… Он начал с классического, наиграл с ленцой «Дом восходящего солнца», напевая под нос какую-то тарабарщину вместо текста, лениво перебрал несколько песен «Короля и Шута» и наконец, вздохнув как перед прыжком в ледяную воду, решился сыграть свои старые песни. Волшебства в них больше не было, но сознание удивительным образом прояснилось, и страхи стали уходить куда-то на дальний план.
Славик после очередной, особенно удачной мелодии похлопал гитару по корпусу и сказал довольно: «Ай да я, ай да сукин сын!» Сукина сына тут же захотелось вознаградить чем-нибудь, например, обедом. И пусть сосед всё ещё не ушёл с кухни, у Славика появились силы выйти из комнаты навстречу неизбежности.
Сосед оказался нескладным парнем в широченной футболке и коротких шортах. Он сидел за столом и лихо накручивал на вилку спагетти, залитые красноватым соусом. Последствия готовки грудились в раковине.