Странные
Шрифт:
(чёрт знает, как меня называть),
который даже словами может причинить тебе боль?
– Они снова напали, – на помощь девушке пришла Либих. Её голос звучал как у самой настоящей аристократки, но был глухим, будто со своими собеседниками Марина общалась через стенки аквариума. – На этот раз они подготовились и были защищены необычными щитами. Они бы точно схватили Миру, не обезвредь она их. – Как бы извиняясь за свою подопечную (Мира была главной помощницей Либих и помогала ей абсолютно во всём, чем тоже поспособствовала решению проблем цирка), Марина опустила глаза.
– Я снова не смогла контролировать себя, – наконец выговорила Мира и с тревогой посмотрела в глаза младшей сестры – какой эффект произведут на девочку её слова?
Кейт
«Я всё понимаю, конечно, всё понимаю», – как бы говорили эти объятия, и Мире не требовалось особого словаря, чтобы понять значение этого действия.
– Мира, – снова раздался голос из аквариума, – в ближайшие две недели ты частично отстранена от работы. Я больше не разрешаю тебе ездить в город, – женщина томно растягивала гласные, так что даже напускная строгость в её голосе не помешала сонливости подступить к слушателям, – будешь перебирать бумаги и поддерживать сестру на репетициях, а пока идите спать. Все трое.
Едва заметным кивком Мира поблагодарила Марину. Уголки рта у женщины едва заметно дёрнулись.
Кейт и Мира попрощались с Крисом и двинулись в конец коридора.
6
– Кейт.
Они уже легли спать. Но они не спят.
– Ты не спишь? – глупый вопрос, конечно, она не спит. Её сестру сегодня чуть не убили, кто будет спать после такого?
– Не сплю.
– Кейт, я думаю… думаю, мне нужно уйти.
Ничего не видно, но слышен скрип кровати, будто кто-то резко перевернулся. Тем не менее, Кейт молчит.
– Понимаешь, я убийца, – голос Миры немного дрожит, когда она произносит страшное слово,
(я снова, снова делаю ей больно!)
но, надо отдать ей должное, после этого в её словах не слышно и капли сомнения. – Слишком прямое начало для моей речи, не думаешь? – невесёлый смешок разрезает ночную тишину, как кошачьи когти кожу человека – не плавно и ровно, как нож масло, а будто бы прерываясь на маленьких кочках, разрывая плотную материю. – Я не могу быть рядом с тобой, ведь…
– Мира, – глубокий вдох и шумный выдох, – ты же знаешь – ты моя сестра, и мне всё равно, убийца ты или нет. Те люди, возможно, заслужили это. И я люблю тебя в любом случае…
– Кейт, ты не слышишь себя, – уверенно отвечает Мира. Тусклый свет фонаря с улицы освещает тело девушки до самых плеч, но лицо всё ещё скрыто тенью от чужих глаз. – Я понимаю, ты хочешь, чтобы я не думала о том, что натворила. Ты всегда заботилась обо мне, и сейчас ты всё прекрасно понимаешь. Я знаю.
Но Кейт не знает. Не знает, что ответить на это. За прошедшие долгие шесть лет её старшая сестра так устала от всего: постоянная ответственность за жизнь другого человека, скрывание своей сущности от других людей, боязнь самой себя. Это изматывает, истощает, выжимает всю веру во что-то хорошее, исключает возможность счастья. Четырнадцатилетняя девочка просто не знает, что сказать, потому что понимает, что старшая сестра права.
На мгновение в сознании проносятся мимолётные образы. Большая гостиная, цветы, которые так любит мама, её коллекция кружек на деревянных, сделанных папой полках; мягкий ковёр на полу, разбросаны карточки с заданиями, папа с Мирой проигрывают, потому что глава семейства совсем не умеет показывать предметы и одушевлённых существ, но маме стоит сделать только пару движений, чтобы Кейт поняла, что написано в карточке; наступает последний раунд, все уже знают, кто победит, но Мира упорно берет карточки в надежде догнать команду Кейт и мамы…
– Я знаю только, – наконец говорит Кейт, когда крупная, одна единственная, горячая слеза проскальзывает по её щеке и приземляется на подушку, – что нам нужно быть с тем, что осталось. Исходим из того, что имеем, – на мгновение наступило молчание, которое длилось целую вечность, – Мама всегда говорила, что старшие должны защищать младших, но это не значит, что младшие не способны помочь.
…Кейт и мама побеждают, папа театрально падает спиной на ковёр и расстроенно стонет, Мира поднимается со своего места и идёт на кухню за призом – коробкой вкусного печенья, которое достаётся победителям – вернувшись, торжественно протягивает коробку Кейт. Вне зависимости от победителя вся семья садится за стол и дружно пьёт чай с печеньем, вспоминая смешные моменты игры…
Девочка видит, как старшая сестра стоит рядом с её кроватью на корточках. Взрослая девушка приближается и по-детски целует младшую в щёку.
– Прости, – тихо говорит она. Кейт так и не поймёт, за что сестра извинилась в тот день.
– Не говори больше такого, – вместо ответа с деланным упрёком говорит девочка. – Мы все рядом, все поддерживаем тебя. Не думай больше об этом.
Конечно, они обе понимали, что мысль об убийстве пятерых человек ещё не скоро покинет голову Миры. Потом к этому присоединятся и другие преступления, в одном из которых девушка будет винить себя до конца жизни.
Глава 3. Незваный гость
1
Новый день начинался с самого обычного, абсолютно такого же, как и все остальные, утра. Мира и Кейт уже практически забыли о вчерашнем происшествии, хотя, возможно, так казалось только внешне, на первый взгляд. Но точно было известно, что повседневные дела полностью затянули девушек – у них просто-напросто не было времени, чтобы думать о чём-то постороннем.
С чего начинают своё утро обычные люди? Чистка зубов, после которой во рту надолго остаётся привкус чего-то пластикового и неестественного; чашечка горького кофе, без которого теперь совсем нет сил проснуться, но, тем не менее, появляется вероятность окончательно посадить своё сердце; скромный завтрак или даже его отсутствие и, наконец, увлекательное путешествие по станциям метро или остановкам автобусов, которое заканчивается посещением привычного здания работы или школы. Что-то подобное было и у наших сестёр. Кейт вставала в 6 утра, быстро приводила себя в порядок (то есть, просто расчёсывала волосы) и делала омлет на завтрак. В 8 часов в тренажёрном зале девушку уже ждал Крис – они вместе занимались различными силовыми упражнениями и несколько часов уделяли акробатике. Молодые, наполненные органическими веществами кости отлично гнулись, выполняя практически всё, что заблагорассудится их владельцам. Мира вставала позже сестры и, по большому счёту, ей было нечего делать. Она лишь была помощницей Марины Либих и поэтому могла только ждать, когда ей дадут очередное задание.
Несмотря на по-настоящему царский размах размеров и роскошности цирка, его обитатели не были напыщенными и горделивыми людьми. Клоуны, дрессировщики, пара воздушных гимнастов и другие талантливые и незаменимые артисты – когда-то почти все они были обычными людьми с улицы, которые надеялись достигнуть большего, чем ежедневные выступления перед скупой публикой (при этом труд оплачивался только мелочью из старой шляпы).
После смерти матери Марины Либих почти все циркачи покинули цирк, так как за рулём теперь была молодая и неопытная девушка, которая только что пережила смерть своей мамы и получила в наследство кучу долгов и огромный бизнес, которым нужно было как-то управлять. Цирк "Либих" был закрыт на неопределённый срок. Некоторая часть оборудования была продана за долги и, в течение тяжёлого года аукционов, продаж и оплаты по счетам, цирк покинули оставшиеся артисты, которые уже не получали зарплаты и, к тому же, были лишены ценного оборудования. В отчаянии Марина была готова продать здание цирка и уже подыскала покупателя, но в последний момент поняла, что труд всей жизни её матери и дедушки (цирк был передан матери Марины её отцом, как единственному ребёнку) стоит большего, чем просто превращения в какой-нибудь торговый центр или что-нибудь похуже этого. Стало понятно, что всё нужно начинать с нуля.