Странные
Шрифт:
"Кажется, нужно немного передохнуть", – поморщившись, как от комариного укуса, подумала Мира и, воспользовавшись тем, что оторвалась от преследователей, забежала в ближайший проулок между домами 8 и 9 по улице Эйзенштейна.
4
Минуты тянулись сильнее, чем самый твёрдый на свете ирис. Духота в автобусе мешала ходу мыслей, и они раз за разом приходили в тупик или возвращались к исходной точке. Кейт стояла, держась за зелёный лакированный поручень, и бездумно смотрела в пустоту. Она совсем не думала о том, что окружает её и о людях, с подозрением поглядывающих на побледневшую маленькую девочку атлетического телосложения, пустыми,
Автобус остановился, и в него устало заполз высокий молодой человек, который выглядел весьма свежим и не достигшим ещё и двадцати лет, но мешки под глазами, опущенные плечи и сосредоточенность вместе с постоянной беспричинной печалью во взгляде делали его гораздо более старым в глазах наблюдательных людей. Совершенно чёрные волосы юноши были немного спутаны, рубашка помята, в общем, очередной офисный работник, у которого совсем не задался день. Как бы удивились люди, узнав…
Кейт продолжала смотреть на тёмно-синий плакат с ярким, разноцветным рисунком, на котором была изображена худая девушка в объятиях юного молодого человека. Они летели под куполом цирка, выполняя какой-то очередной головокружительный переворот и улыбаясь. На их лбах блестел пот, в глазах была видна усталость, но в противовес ей несгораемым пламенем сияли упорство, старание, стремление. Казалось, они взлетят невероятно высоко, прорвут плотную материю купола, как старую бумагу, и улетят из этого мира, от этой суеты и жизни, где они должны губить своё здоровье и мучить тело, чтобы развлекать людей.
Девушка и парень имели светлые волосы, бледную кожу и были очень красивыми, но не такими, о профиле и мягких незабываемых чертах которых можно было слагать стихи, не клишировано красивыми, а красивыми по-настоящему, красивыми невзрачно, неброско. Эта красота была мягкой, природной; она была красотой души, рвущейся наружу и находящей выход там, где защита была самой тонкой и проницаемой – в глазах.
В голову Кейт пришла мимолётная мысль. Руки сразу же потянулись к телефону, набрали до боли знакомый номер. Гудки. Кейт всё так же смотрела в одну точку. Мира не берёт трубку. Гудки. Что такое "celebrate"? Гудки. Она же знает, что это значит. Гудки.
Неожиданно раздался стук в дверь. Девушка резко дёрнулась и чуть не выронила телефон, сердце взвилось на дыбы и надавило на лёгкие, на мгновение заставив их забыть, как нагнетать воздух.
– Кейт, – в комнату зашёл высокий худой юноша со светлыми волосами и большими голубыми глазами, но непропорционально широким носом с крупными ноздрями. Он держался неуверенно, сгорбившись, беспокойно сжимал пальцы и не сводил глаз с Кейт.
– Мира ещё не вернулась, – начал он и замялся. Как приободрить человека, если приходится начинать диалог с подобных слов? – Прошу тебя, – его голос стал более мягким и заботливым, – ложись спать и не переживай.
– Я не могу. Я не усну, – упрямо сказала Кейт, как бы удивляясь его словам. – И даже пытаться не буду! Я подожду Миру.
– Понимаю, – спокойно сказал юноша и сел рядом с девушкой, – Поэтому я и пришёл, Так и знал, что ничего не получится, – он делал паузы почти между каждым предложением, словно пробовал слова на вкус. Немногие догадывались, что размеренная и медленная речь юноши связана с постоянным и сильным заиканием в детстве – когда хозяйка цирка нашла осиротевшего мальчика, никто толком и не мог понять, что он вообще говорит. – У нас завтра тяжёлый день. Нужно отрепетировать поддержку, прогнать весь номер несколько раз. По режиму, у нас уже в десять часов отбой, то есть сейчас…Знаешь, Мира говорила мне смотреть за тобой, – он снова замялся. – Я п-переживаю. Побереги себя…
– Я всё равно не смогу уснуть, Крис! Неужели ты не понимаешь? А если они найдут её снова?! Она ведь так переживала, что убила тех людей! А вдруг она не сможет им сопротивляться? – быстро проговорила Кейт, на глазах её выступили слёзы, которые она упорно пыталась сдержать. – А если, если…
– Кейт, – Крис неуверенно положил руку на плечо девушки, – Не переживай! Все твои п-переживания основаны лишь на том, что ты воображаешь. Мира, скорее всего, просто купила нужные вещи и уже возвращается домой на автобусе (к-к тому же, уже поздно и автобусы ходят редко). А телефон? Эта неряха постоянно забывает зарядить его! Скорее всего, ты нашла проблему там, где её нет.
– Но…
– Так! – Крис снова сделал большую паузу, чтобы выровнять свою речь. – Мира просила меня заботиться о тебе. Прошу, успокойся и иди спать. Я уверен, что вы с ней уже завтра утром увидитесь.
Кейт подняла уставшие глаза на своего партнёра по трапеции. Да, это был тот самый юноша с плаката, который так уверенно смотрел вперёд и сильными руками держал свою партнершу Кейт за талию. Их совместный номер был самым эффектным и важным из всех. Во время полёта двух детей, которым ещё даже не исполнилось восемнадцати, люди кричали от страха, забывали как дышать и молча замирали, поднимая глаза на парившую в воздухе пару. Признаться честно, Крис тоже замирал иногда, глядя на свою партнёршу. Искренняя доброта к окружающим, хорошее чувство юмора и развитое не по годам мышление красили её даже больше, чем мягкая природная красота. Хоть она и была младше его на два года, но имела более чёткое представление о жизни, чем многие взрослые. Когда Кейт было всего восемь лет, она спокойно возвращалась домой со школы вместе со старшей сестрой, но, достигнув цели, девочки увидели объятый пламенем до боли знакомый домик, в котором ещё несколько часов назад они завтракали с родителями.
Девушка со смирением посмотрела на Криса – почти незаметные светлые брови были приподняты, но в глазах таилась неуверенность, нежелание подчиняться, детское упрямство. Кейт молча отвернулась к стене, легла на кровать и свернулась калачиком. Так сильная, смелая и изящная воздушная гимнастка выглядела беззащитной, уставшей. Крис хотел ободряюще коснуться её плеча или ещё что-то сказать, но занесённая рука застыла в воздухе, а слова застряли в горле. Он почувствовал, что сейчас вместо нормальной речи из его рта вырвутся только невнятные звуки, вызванные непроизвольным сокращением напряжённых мышц. Язык тела иногда говорит нам гораздо больше, чем обычный язык, и Кейт воспользовалась этим, намекая, что Крису стоит уйти. И теперь, почему-то почувствовав себя виноватым и бесполезным, юноша отпрянул, тяжело встал с кровати, будто мгновенно постарел лет на пятьдесят, и двинулся в сторону двери.
– Отдыхай.
Кейт осталась наедине со своими мыслями. Она снова посмотрела на плакат с двумя счастливыми талантливыми детьми, которые поддерживали друг друга не только физически, но и морально. Их коротко называли "КиК". Кейт и Крис. Кейт закрыла глаза и попыталась думать о хорошем. В голову пришли только размазанные цвета, плывущие перед глазами лица публики и вместе со всем этим опьяняющее чувство полёта, свободы и близости с человеком, который всегда был рядом и был готов помочь, подстраховать в любую секунду.