Странный Харрис
Шрифт:
Последние слова Харрис выкрикнул. Гейм взглянул на него: вздор.
Однако он тут же откинулся от стола. Перед ним, на белой анкете, исписанной данными о пациенте, сидело чудовище: муха, величиной с кулак. Мохнатая, с радужными крыльями, синим, словно металлическим, туловищем, с головой, похожей на два сросшихся гриба, иссеченных фасетками-ромбами. Муха чистила лапами хобот и дрожала от работы и от нетерпения взлететь. Гейм хотел вскрикнуть от отвращения, но крик застрял у него в горле: муха разбухла, раздалась
– Вот какая была муха, доктор Гейм, - сказал Харрис.
– Послушайте...
– Гейм весь дрожал.
– Что это?..
– Он не кончил вопроса, слова беспомощно повисли в воздухе.
– Вот я и говорю, - устало сказал Харрис.
– Что это?
Нет, перед Геймом сидел не фокусник, не шарлатан. Но и не обычный пациент.
– Я хочу стать человеком, - сказал Харрис, глядя в глаза психиатру.
– Нормальным.
Что ответить Харрису, Гейм не знал. При воспоминании о мухе его тошнило. Однако пациенту надо что-то сказать.
– Я не обедаю, доктор, - Харрис переменил разговор. Стоит мне вспомнить о сытости, и я сыт. Если я чего-нибудь захочу, оно появляется тотчас. Не подумайте, что это всегда доставляет мне удовольствие.
– Вчера у меня в руках появилась ампула с цианистым калием. А если, доктор, она появится...
– Харрис с испугом и в то же время комично прижал к животу руку.
– Я всего опасаюсь, - продолжал он.
Геим опять вспомнил муху и опять ощутил тошноту. Что же посоветовать пациенту?
Выручил обоих звонок.
Доктор взглянул на часы: половина шестого. Прислуга ушла, ему самому придется открывать дверь на звонок, чего доктор Гейм не любил: спускаться, особенно подниматься по лестнице - у него пошаливало сердце.
Однако сейчас он о.хотпо, даже с радостью поднялся с кресла:
– Одну минуту.
Он мог проводить Харриса вниз, он даже забыл правило всех врачей - не оставлять пациента одного: Гейм волновался. Машинально сходил по лестнице, нащупывая ногами одну за другой ступеньки, и очнулся наконец, когда встал в раскрытой двери лицом к лицу с посетителем.
– Ритц!
– воскликнул он.
– Гейм!..
– невысокий темноглазый подвижный человек чуть не повис у него на плечах.
– Сколько лет! Жив, старина!..
– Господи, - сказал Гейм.
– Ты с неба свалился...
– Почти!
– засмеялся Ритц.
– А ты все такой же. Нет, нет, располнел!
– Господи, - повторял Гейм.
– И одышка у тебя? Сердце?..
– Ритц продолжал хлопать доктора по плечу, пожимать руки.
– Откуда ты, скажи!
– спрашивал Гейм.
– Скажу! Непременно скажу!
Они стали подниматься по лестнице, и Харрис, сидя в кресле перед столом, слышал их восклицания.
Но вот дверь открылась, вошел Гейм,
– Хендель Ритц, коллега, - представил он вошедшего Харрису.
– Не виделись восемнадцать лет. Подумать только!.. Обернулся к Ритцу, давая намек посетителю, что с приемом надо кончать: у него такое событие.
Харрис понял, взял шляпу.
– Я пойду...
– сказал он с огорчением.
– Нет, нет, постойте...
– Долг врача заговорил в Гейме. Я вам пропишу успокоительное.
– Он склонился над столом, быстро писал на листке.
– В любой аптеке!
– протянул листок Харрису.
– Доктор...
– просительно сказал Харрис.
– Ну разумеется, - сказал Гейм.
– Зайдите в понедельник. Во второй половине дня.
Он тут же пожалел о сказанном: было бы лучше, не появись Харрис никогда больше у него на приеме.
– Как у тебя с практикой?
– деловито спросил Ритц, как только Гейм проводил пациента.
Гейм опустился в кресло, лицо его было расстроенным.
– Ты чем-то взволнован?
– заметил Ритц.
– Нет, - Гейм постарался взять себя в руки.
– Расстроен, - настаивал Ритц, он тоже был психиатром. Неприятности?
– Этот пациент, - сказал Гейм.
– Видел его? Что о нем можешь сказать?
– Ничего, - ответил Ритц.
– Абсолютный нуль.
Гейм невесело усмехнулся.
– Скрытничаешь?
– опросил Ритц.
– Раньше у тебя душа была нараспашку.
"Сказать Ритцу?
– размышлял Гейм.
– Ритц не поверит". Да и насмешник Ритц. За острый язык и убийственный смех в колледже его не любили. Он и сейчас смотрит на Гейма, и в глазах у него смех.
– Странный случай...
– неопределенно сказал Гейм.
– Рассказывай!
Гейм колебался.
– Рассказывай!
– С виду бесцветная личность...
– начал Гейм и рассказал Ритцу обо всем, что случилось и что он пережил в кабинете.
Ритц, вопреки ожиданиям Гейма, выслушал все внимательно и, когда Гейм закончил, долго барабанил пальцами по столу. Потом сказал:
– Ты никогда не врал, Гейм, - у тебя трезвый характер. Не соврал и теперь.
Гейм кивнул.
– В таком случае, - продолжал Ритц, - кто это был?
Они долго обсуждали этот вопрос. Ритц вставал с кресла, подходил к окну, словно хотел увидеть на улице странного пациента. А в жилах у Гейма все еще бродил страх перед Харрисом, не утихала дрожь отвращения. Но Гейм разрешил Харрису прийти вторично и теперь, глядя в спину Ритца, стоявшего у окна, сказал: