Странный новый мир

Сейтимбетов Самат Айдосович

— Можете стирать, художественной ценности это не представляет, - хмыкнул он дальше.

— Но это же аутентичные рисунки, ручные граффити!
– донесся изумленный возглас.

Михаил машинально обернулся, хотя и так в общем-то уже увидел сетевую отметку рядом с собой. Помимо общей сети, связывающей всех, экспедиция создала нечто вроде локальной, пометки той территории, на которой они работали и всех участников, обменивались сообщениями, объединяли ресурсы и так далее.

Маркета Сванди при первой встрече понравилась Михаилу, а вот он ей - нет, и ему вспомнилась

старая мудрость, что чем мельче собака, тем злее. Маркета напоминала ему мелких собачонок на тоненьких ножках, из числа тех, что разные гламурные фифы в его время любили носить на руках, и Сванди представляла собой сплав облика фиф и злобности собачонок.

— Таких граффити всегда было полно, - вздохнул Михаил, - и уж ценность у них... отрицательная.

— Но они часть здания!

— Да вот, ни..., - Михаил покосился на стену с рисунком полового органа и надписью из трех букв.
– Все это дорисовали уже позже, уж поверь мне.

В новом мире царила открытость, легко переходили сразу на ты, и экспедиция дополнительно сплачивала живых внутри себя, но все же, в случае с Маркетой, такое оказалось некстати. Он обернулся и посмотрел на Сванди сверху вниз, на ее обманчиво кукольную и хрупкую внешность, выделяющуюся в этом мире, полном спортивных живых.

— Значит, этот рисунок отражает развитие здания во времени!
– топнула ногой Сванди.

Назло Михаилу, в этом он не сомневался. Оставалось только гадать, за что она его невзлюбила, и он даже спросил прямо, но получил в ответ фырканье и обвинения в фантазиях.

— Сюда могут водить детей на экскурсии, - возразил он.

Стоило бы промолчать, но у него возникало старое, почти забытое ощущение, из-за которого он и подался на вольные хлеба. Промолчи и начальство и дальше будет вытирать о тебя ноги, уверенное, что ты стерпишь все. Начальство! Возможно ли, что Маркета смотрела на него сверху вниз, образно говоря, из-за того, что рейтинг Михаила плавал на самом дне, чуть выше порога ОЖМ, а ее уходил куда-то в небеса?

— Дети проходят все это в школе, знают, что такое половые органы и для чего они нужны.

— То есть ты понимаешь, что здесь нарисовано и написано?

— Пф-ф-ф! Конечно!
– фыркнула Маркета.

Может, она и не знала русского, но ей помогла манопа, сообразил Михаил. Дети в школе, надо же, хотя, в общем-то, если вспомнить и у них все это было в учебниках, классе в восьмом или седьмом, кажется. Добавить политику полной правдивости и вуаля, ничего шокирующего, открытость, но без излишеств, просто часть тела и все тут.

— Я знаю все о той эпохе!

— Готов поспорить, ты не знаешь шутку про кошкожену в валенке!
– не выдержал Михаил.

Роботы слали сигналы, работа стопорилась, из соседнего дома уже выглянул Руслан, удивленный возгласами. Следовало не начинать ссору, подумал Михаил, хотя бы затем, чтобы не портить себе рейтинг и образ, но с другой стороны, что, опять прогибаться? Она ему даже формально не начальник и Анна-Мария предлагала прочесть лекцию, почему бы не воспользоваться моментом?

— Что?
– переспросила Сванди.

Точно,

не знает, уверился Михаил. Шутка, конечно, была та еще, и вертелась вокруг вставленного в анус этой самой кошкожены кольца для открывания пивных бутылок.

— Вот, я там жил и то не могу с полной уверенностью сказать, что все знаю, но ответственно заявляю, под запись, что рисунки мужских половых органов никакой ценности не имеют.

Сванди взмахнула головой, локоны разлетелись, и она взмыла сердито в воздух.

— Вот зря ты так, - подмигнул Руслан, - теперь она тебе ими покоя не даст.

— Да кто она вообще такая?!
– воскликнул Михаил.

Ну да, просмотр через сеть статуса, вот только его не пустили, похоже Сванди ограничила информацию персонально для него.

— Ты же слышал, специалист по эпохе перед третьей мировой, она отвечает за воссоздание ансамбля строений и окружающей территории в их полноте, ведь они дополняли друг друга и строились тут не просто так.

— Ты не поверишь, насколько часто у нас строили без всякого смысла, дизайна и попыток соблюдать какие-то ансамбли, - хохотнул Михаил, одновременно с этим отмахиваясь от роботов.

Один из них уже заливал раствором стену с рисунком, другой убирал пыль внизу, третий изымал шатающийся обломок стены, четвертый омывал уже расчищенное.

— У нас? Так ты и правда из прошлого?

— Ну да, я вроде и не скрывал особо, - удивленно ответил Михаил.
– Не поверили? Могли просто спросить.

— Да как-то, - Руслан покрутил рукой с ультразвуковым скребком, - не хотели задеть.

— Маркету это не остановило.

— Возможно, она решила, что ты из числа любителей тупых шуток.

Да, это многое бы объясняло, подумал Михаил.

— А как же правдивость? Защита информации от подделок? Сеть по паспорту?

— И что с ними? Разве ты не Михаил Лошадкин, недавно ставший гражданином?

Точно, сообразил Михаил, стоило бы выставить информацию открыто в статусе, да с официальной верификацией от Иски и центра здоровья Тани.

— Так зачем тогда у вас строили?
– спросил Руслан.

Михаил уже хотел рассказать о коммерции, ценности земли и прочих делах, но рядом появилась голограмма Бардзиани. Пространство вокруг словно покрылось завесой, изолировав Михаила и ее от других, и он с неуместным восторгом осознал, что ему предстоит первый приватный разговор. Часть сознания Михаила продолжала следить за роботами, но затем он поставил их на паузу. Нелегко оказалось разрываться туда и сюда, впрочем, ему просто не хватало практики.

— Давненько, с прошлого года, не бывало у меня таких раздоров, - задумчиво протянула Анна-Мария.

— Разве не мне поручен этот участок? Равно как и право принимать решения, оставлять ли какие-то части или убирать их?

— Предполагалось, что здесь уже нет ничего ценного.

У Михаила возникло стойкое ощущение, что сейчас его треснут скалкой и сбросят в пропасть, а Бардзиани поскачет горделиво дальше на коне. Или полетит на пегасе, кажется, их тоже вывели.

— Это не ценность, - покачал головой Михаил.