Странный сосед

Гарднер Лиза

Пишу второй пришедший в голову ответ: страх. Тут полиции придраться не к чему, так ведь? Пропала женщина. Я – зарегистрированный сексуальный преступник, проживающий в том же квартале. Мне есть чего бояться.

Вопрос 2: Какие пять вмешательств вы использовали на этой неделе, чтобы избежать опасных ситуаций?

Легкий вопрос. В первый же день, когда вы только попадаете в группу, вам дают список из примерно ста сорока «вмешательств» или идей относительно того, как разорвать порочный круг. Большинство из нас поначалу смеются. Сто сорок

способов не сбиться на кривую дорожку? Включая такие перлы, как «позвонить в полицию» или «принять душ». Мой любимый – «прыгнуть в океан посреди зимы».

Пишу обычное: «Не оставался наедине с детьми», «держался подальше от баров», «не катался бесцельно на машине», «не ждал от себя слишком многого» и «щелкал резиновой лентой».

Иногда я включаю пункт «избегал жалости к себе», но на этой неделе обошлось без него. «Не ждал от себя слишком многого» – вполне удачная замена. Я уже давно ничего от себя не жду.

Вопрос 3: Какие пять вмешательств вы использовали на этой неделе, чтобы способствовать здоровому образу жизни?

Здесь тоже рутинный ответ: «Работал, занимался физическими упражнениями, избегал наркотиков и алкоголя, много отдыхал и придерживался обычного распорядка». Ладно, может, я сегодня и не придерживался обычного распорядка, но это лишь один день из семи, а отчет, если уж подходить формально, включает всю неделю.

Вопрос 4: Опишите неуместные или опасные желания, фантазии или сексуальные мысли, возникавшие у вас на этой неделе.

Пишу: «Представлял, как занимаюсь сексом со связанной по рукам и с кляпом во рту взрослой женщиной».

Вопрос 5: Объясните, почему, на ваш взгляд, эти фантазии возникали.

Отвечаю: «Потому что я неженатый мужчина, мне двадцать три, и я чертовски сексуально озабочен».

Смотрю, думаю, стираю «чертовски сексуально озабочен» и пишу «на пике сексуальной активности». Миссис Бренда Джейн, старшая нашей группы, следит, чтобы мы на собраниях выражались подобающим образом. Ни у кого в группе нет членов, приборов или хозяйства. У всех нас пенисы. Точка.

Перехожу к шестому вопросу. Надо описать эмоциональное состояние до, во время и после мастурбации. Тут речь пойдет о напряжении, которое все нарастает, нарастает и нарастает, пока уже деваться некуда, и с этим надо что-то делать. Некоторые пишут, что потом плачут. Чувствуют себя виноватыми, испытывают стыд, острое одиночество – и все из-за того, что они поточили свою шишку.

У меня ничего такого нет, так что и писать не о чем. Я – автомеханик, и ощущения у меня соответствующие. Я не стравливаю пар, а всего лишь удостоверяюсь, что все блоки в должном рабочем состоянии.

Вопрос 7: Какую взаимную сексуальную активность вы испытали на этой неделе?

Здесь мне докладывать не о чем.

Вопрос 8: Какие соответствующие возрасту отношения (несексуального характера) возникали у вас на этой неделе?

Тоже прочерк.

Вопрос 9: В

случае контактов с детьми, пожалуйста, укажите имя и возраст ребенка, его отношение к вам, тип контакта и имя присутствовавшего при этом взрослого опекуна.

Никаких контактов.

И так далее. Еще один недельный отчет. Еще одно собрание группы поддержки.

Знаете, чем мы занимаемся на этих собраниях? Мы рационализируем. Родитель, спавший с дочерью, делает вид, что он лучше священника, переспавшего с пятнадцатью мальчиками-служками. Парень, удовольствовавшийся ласками, притворяется, что он лучше того, кто пошел дальше. Соблазнители, заманивающие жертв обещаниями сладостей, любви или каких-то дополнительных привилегий, доказывают, что они лучше тех чудовищ, которые обращаются к насилию, а эти последние утверждают, что причиняют меньший вред в сравнении с теми, кто заставляет жертв чувствовать себя соучастниками преступления. Государство свалило нас в одну кучу, а мы, как любая организованная группа, отчаянно стремимся провести разграничительные линии.

Знаете, почему эта система работает? Потому что никто не обнаружит лжеца лучше, чем другой лжец. И в этом, надо признать, мы все здесь профи.

Первые тридцать минут собрания отданы зачитыванию отчетов, а потом, впервые за несколько месяцев, я беру слово.

– Думаю, меня арестуют.

Все разговоры мгновенно прекращаются. Миссис Бренда Джейн прокашливается и поправляет лежащий на коленях блокнот.

– Эйдан, вы, кажется, хотите что-то обсудить.

– Да. На моей улице пропала женщина. Думаю, если ее скоро не найдут, то обвинят меня.

Выходит сердито, что меня и самого удивляет. До сих пор я считал, что смирился с судьбой, но, может быть, какие-то ожидания еще остались. Ловлю себя на том, что щелкаю резинкой – верный признак беспокойства. Надо остановиться.

– Ты ее убил? – спрашивает Уэндел, жирнющий белый парень с аккуратно подстриженными черными усиками и бородкой. Образованный, состоятельный. Голос такой, будто идет из шара с гелием. В играх с рационализацией он настоящий мастер, а на самом деле несчастный эксгибиционист – много показухи, но ручки за спиной. Сам факт того, что Уэндел оказался в одной группе с такими, как мы, доказывает, насколько негуманна система уголовной юстиции.

Так ли уж он безвреден на самом деле, я не знаю. В принципе, во время приема в группу поддержки для сексуальных преступников каждый представляет полную автобиографию с описанием всех своих «свершений» и потом проходит проверку на детекторе лжи, за которую надо заплатить сто пятьдесят долларов. (Добавлю, что платим мы сами, причем до тех пор, пока не выполним тест.)

Лично я считаю, что Уэндел – чокнутый психопат. Бедненький, незадачливый эксгибиционист – как же!.. Он всегда выбирал в качестве жертвы какую-то специфическую группу. Любил, например, приходить домой к каким-нибудь старичкам и демонстрировал свою жирную белую задницу несчастным, которым и отвернуться-то сил недоставало. Или мог приехать в детскую поликлинику и помахать своим инструментом перед потрясенной малолеткой, которая только-только узнала, что беременна. Но больше всего ему нравилось объявиться возле клиник для изнасилованных и, обнажившись, пугать и без того напуганных женщин.