Странный сосед

Гарднер Лиза

У Джейсона Джонса пропала жена, и он ничего не делал. Со стороны это выглядело так, как будто он и не рассчитывал, что ее найдут. Интересный подход…

– О’кей, – сказала Ди-Ди. – Учитывая, что Джейсон навстречу не идет, думаю, нам стоит первым делом навестить надзорного инспектора Эйдана Брюстера. Подозрительного мужа мы прижали, пора узнать больше о злокозненном соседе.

– Согласен. Знаете, завтра в районе мусорный день, – Миллер кивнул в сторону выстроившихся вдоль тротуара мусорных урн. Мусор в доме считается частной собственностью, и без ордера к нему не подойти.

А вот что касается мусора на тротуаре… – Часа в два-три ночи у меня смена на посту, можно заодно и мусор Джонса прихватить. Будет с чем поработать утром.

– Вы читаете мои мысли.

– Стараюсь, – скромно ответил он.

Ди-Ди подмигнула детективу, и они свернули в город.

Коллин Пиклер согласилась встретиться с ними в непрезентабельной комнатушке, называвшейся у нее офисом. Пол покрывал светло-серый линолеум, стены были выкрашены серой краской, каталожные шкафы отливали тусклым серым лаком. Контрастом этому общему серому фону служила сама Коллин, высокая, спортивного сложения амазонка с огненно-рыжими волосами и в темно-малиновом блейзере поверх футболки, в цветах которой смешались оранжевый, желтый и красный. Когда она поднялась из-за стола, впечатление было такое, будто в облаке тумана вдруг вспыхнул факел.

Тремя легкими и быстрыми шагами инспектор пересекла комнату, энергично поздоровалась с гостями за руку и жестом указала на два низеньких стула напротив стола.

– Не обращайте внимания, – бодро начала она, заметив недоумение на лицах полицейских. – Мои клиенты – по большей части сексуальные преступники, и власти, похоже, посчитали, что иной, кроме серого, цвет может подействовать на них излишне возбуждающе. – Пиклер взглянула на свой топ. – Я, конечно, с такой постановкой вопроса не согласна.

– Так вы работаете главным образом с сексуальными преступниками? – удивилась Ди-Ди.

– Конечно. Из отпущенных по условно-досрочному – наимилейшая группа. Толкачи, воришки и прочая мелочь разбегаются по щелям сразу же, как только почуют свежий воздух. Попробуй разыщи их потом… Заполнить бумажки, прийти на собрание – всё из-под палки. Сексуальный же преступник, напротив, старается угодить.

Миллер смотрел на Пиклер так, словно ему только что открылось божественное откровение.

– Вот как? – Он погладил свои тонкие каштановые усики, замер смущенно на середине жеста, потом погладил еще раз.

– Точно. Большинство этих парней жутко испуганы. Тюрьма была худшим, что случилось с ними в жизни, и меньше всего на свете они хотят туда вернуться. Ведут себя смирно, всячески стремятся заслужить одобрение. Да что там, самые закоренелые педофилы являются отмечаться едва ли не каждый день. Из взрослых я – единственная, с кем у них есть какие-то отношения, и они вовсю стараются, чтобы я была довольна.

Ди-Ди подняла бровь и опустилась на стул.

– В общем, самые обычные ребята.

Пиклер пожала плечами.

– Они такие же, как все. Но вы не пришли бы, если б не думали, что кто-то повел себя не очень хорошо… Кто?

Ди-Ди заглянула в блокнот.

– Брюстер. Эйдан Брюстер.

– Эйдан Брюстер? – удивилась Пиклер. –

Не может быть!

– Может.

Теперь уже инспектор выгнула бровь. Но потом все же повернулась к серому металлическому шкафу и стала перебирать карточки.

– Б… Б… Брюстер. Эйдан. Есть такой. Но могу сразу сказать: он – хороший парень.

– Для сексуального преступника, – сухо вставила Ди-Ди.

– А, перестаньте… Понимаете, это как раз тот случай, когда система – враг себе самой. Во-первых, система ухитрилась заклеймить целый класс правонарушителей. Во-вторых, раздула этот класс до невозможности. С одной стороны, вы насилуете три десятка детей, и вас квалифицируют как сексуального преступника. С другой стороны, у девятнадцатилетнего парня случается секс по согласию с четырнадцатилетней девушкой, и он попадает в ту же самую категорию. То же самое, как если ставить на одну доску серийного убийцу и мужа, поставившего фингал жене. Конечно, оба – два куска дерьма, но не одного и того же дерьма.

– И в какой же категории Эйдан Брюстер? – спросила Ди-Ди.

– Девятнадцатилетний парень, имевший секс по согласию с четырнадцатилетней подружкой сводной сестры.

– Так он за это условный срок получил?

– За это он отсидел два года в тюрьме. Будь девчонка на год младше, получил бы двадцать. Такой вот урок. Теперь будет держать ширинку на замке.

– С четырнадцатилетними по согласию нельзя, – подал голос Миллер, тоже садясь на стул.

Пиклер не стала спорить.

– Урок, усваивать который Брюстеру придется всю жизнь. Знаете, ярлык сексуального преступника – это билет в один конец. И пусть он будет чист следующие тридцать лет, клеймо так на нем и останется. На практике это означает, что каждый раз при подаче заявления на работу, съеме жилья или пересечении границы штата система будет поднимать флажок. Для двадцатитрехлетнего парня ноша нелегкая.

– И как он ее несет? – поинтересовалась Ди-Ди.

– В общем, как и следовало ожидать. Участвует в программе для сексуальных преступников, посещает наши еженедельные собрания. У него есть жилье, работа, подобие жизни.

– Жилье, – отметила Ди-Ди.

Пиклер зачитала адрес, совпавший с тем, что уже нашла в системе команда Ди-Ди.

– Домовладелец знает?

– Я поставила ее в известность. Для его уровня преступления протокол этого не требует, но, как говорится, береженого бог бережет. Если б хозяйка узнала об этом чуть позже и выставила Эйдана без предупреждения, парень мог бы и сорваться. Лишний стресс ему ни к чему. Я считаю своим долгом помочь Эйдану избежать ненужных потрясений.

– И как хозяйка приняла новость?

– Выслушала его историю, записала мой номер телефона, поставила на быстрый вызов. В общем, нормально приняла. Как и многие другие. Единственное, чего хотят люди, – чтобы их предупредили заранее.

– А как соседи? – продолжала Ди-Ди.

– Ни соседей, ни местную полицию я не уведомляла, – ответила Пиклер. – Брюстер посещает занятия, и я сочла это адекватным, учитывая оценку нынешнего риска и текущий уровень программирования.

– В смысле?.. – нахмурился Миллер.