Странный свидетель
Шрифт:
Монах снова выстрелил. Джексон инстинктивно отпрянул и оказался сидящим в ящике с курами.
— Ага! — удовлетворенно констатировал Монах и выстрелил в третий раз.
Пуля скользнула по бедру Джексона. Дальше отступать было некуда. В отчаянии он пошарил вокруг себя и наткнулся на топорик, оставленный кухонным работником.
Джексон схватил его, торжествующе завопил и швырнул в сторону, где, по его предположениям, находился Монах. Послышался глухой звук удара, когда топорик встретился с препятствием, и Монах завыл.
— Проклятье… о-о-о!…
Его револьвер
Он стал ощупью пробираться вдоль стены к двери. Он не решился включить свет, понимал: если увидит этих типов, ему станет плохо.
У двери он наткнулся на пальто и шляпу Ларри и натянул их на себя. Искать револьвер Монаха не было необходимости, поскольку он обнаружил оружие в кармане пальто Ларри.
Поднявшись вверх по лестнице, он обнаружил ключ, торчавший в замке.
В помещении клуба было темно, как в подвале. Единственным источником света был луч прожектора, направленный на рыжеволосую красивую девушку — ту самую, которая обрадованно бросилась к нему на шею, а затем ударила каблуком в пах. Она выглядела прилично и фигурку имела неплохую. И костюм ее был вполне скромным — ничего, кроме сапожек.
Мимо Джексона прошло несколько официанток. Они узнали пальто, но не человека, на котором оно было надето. Джексон прошёл по среднему проходу и заглянул в кухню. У задней двери сидел Дэйв Брей и глядел в ночь. Передняя дверь и боковые выходы тоже хорошо охранялись. Флип не желал рисковать. Он ждал результатов.
Держа револьвер наготове, Джексон вернулся обратно и открыл дверь в комнату Флипа, ту, в которую когда-то вошла, заблудившись, Ольга. Джексон заглянул в свою, бывшую гардеробную, находившуюся напротив. Дорогие платья в шкафу, норковое манто, небрежно брошенное на кушетку, позволяли сделать заключение, что теперь это комната рыжеволосой. Он убедился, что за ним никто не следит, и вошел в гардеробную, закрыв за собой дверь.
Глава 16
Звуки музыки доносились сюда слабо. Чувственные ритмы сменились монотонными. Под эти звуки рыжеволосая исполняла свой коронный номер. Послышались скудные аплодисменты, но это вовсе не означало, что ее плохо приняли.
Джексону страшно захотелось курить.
«Странное дело — успех, — подумал Джексон. — Чтобы его добиться, мужчина должен трудиться изо всех сил, как ненормальный, знать все трюки и все ходы-выходы. А женщине достаточно просто раздеться. Правда, для женщины успех в стриптизе в клубе Вели можно назвать успехом с некоторой натяжкой».
Обычно, Джексон знал это, банковский счет выступавшей пополнялся в зависимости от того, как проходили часы после этого мини-спектакля одного актера. Джексон слышал об этом от девушек достаточно много. А прожекторы, освещавшие артистку, лишь показывали товар лицом и остальными частями тела.
На туалетном столике, заваленном всякой всячиной, он нашел пачку сигарет и закурил. Первая затяжка доставила истинное наслаждение, но при второй
Голова и разбитое лицо болели. Рана на бедре от пули Монаха сверлила. Он убил одного, а может, и двух людей Эванса. И неприятности были еще впереди. Обо всем этом можно было бы как следует подумать. Но он вспомнил брошенное Монахом вскользь замечание, что Тельма не была осчастливлена Флипом, и довольно улыбнулся.
Да, Тельма не такая, как другие девушки, и поэтому она не могла хорошо чувствовать себя в клубе Вели. Просто она втянулась в ситуацию и не могла самостоятельно выбраться из этой клоаки. Но как только она увидела свет в окошке, то сразу попыталась воспользоваться представившейся возможностью.
Харт вытер со лба пот. Если бы он только не думал о ней… Но как бы то ни было, она была его женой. Интересно, где она сейчас? Почему она исчезла из больницы, будучи в таком тяжелом состоянии?
Кто-то нажал на ручку двери. Окно находилось как раз напротив двери, справа. Он сжал рукоятку револьвера в кармане пальто и немного повернул голову, чтобы видеть дверь в зеркале туалетного столика. На пороге возникла рыжеволосая. Она все еще тяжело дышала после исполнения стриптиза, лицо ее было мокрым от пота.
— Джентльмены называются, — недовольно проворчала она. — Будто боятся руки отбить. Такие жидкие аплодисменты, а ведь я сегодня была хороша.
— Конечно, Милред, — польстил ей какой-то мужчина. — Но в это время настоящие джентльмены заняты тем, что развозят своих девочек по отелям и бардакам. Подлинного искусства они просто не могут заметить, оно отходит на задний план перед животной страстью к сексу.
Джексон заметил, что в комнате находился еще один человек, и узнал в нем конферансье Лекса. Его слова напомнили Харту те времена, когда и он был на месте Лекса, и все в нем перевернулось, когда он вспомнил, как лез из кожи, чтобы угодить Эвансу.
Рыжеволосая потрепала Лекса по щеке.
— Благодарю, Лекс, ты очень добрый, — и тихо добавила: — Если бы Флип не был так ревнив, у нас, может быть, что-нибудь и вышло.
Она закрыла дверь и направилась к зеркалу. Ее белая накидка колыхалась. Джексон не ошибся: на ней были только сапожки на высоком каблуке и больше ничего, ни единой тряпочки. Но ее обнаженное тело не взволновало его.
Милред стала расчесывать волосы и неожиданно заметила у окна рослого человека. Ее маленькие губки сердито скривились.
— Идиот! — Выпалила она. — Быстро сматывайся отсюда, Ларри! Ты же знаешь, как ревнив Флип. Если он узнает!
Только тут она заметила, что это не Ларри, а совсем другой мужчина. Ее накрашенный ротик скривился, она приготовилась закричать.
— Один звук, Милред, и я скажу Флипу, что это ты меня сюда втащила, — предостерег ее Джексон. — И тогда прощай, твое новое норковое манто.
— Это ты…
— Совершенно верно.
На ее личике появлюсь озабоченное выражение.
— Ты этого не сделаешь.