Странствие Парка
Шрифт:
Тишина. Он слышал жужжание насекомых в траве. Парк замер, винтовка упиралась ему в плечо, и он словно черпал силу из дерева приклада. Мальчик позволил полуденной тишине наполнить его напряженное тело. Давно ему не было так тихо и спокойно.
И тут тишину прорезало карканье: стая ворон опустилась на землю и начала драться за что-то, торчавшее из сена под мишенью. Парк опустил ствол. Какими же огромными они были. И самоуверенными. Похожими на яростно спорящий комитет начальников штабов, [40] когда
Note40
КОМИТЕТ НАЧАЛЬНИКОВ ШТАБОВ — Объединенный комитет начальников штабов — в американской армии группа главнокомандующих, представляющих все основные ветви вооруженных сил.
— Не-е-е-е-е-е-т! — из ниоткуда. Она кинулась ему на спину и схватила за руку. Винтовка выстрелила. Среди ворон поднялась суматоха, начался галдеж. Птицы беспорядочно взлетели.
Все, кроме одной.
— Ты убить! — закричала Тхань, спрыгнув со спины мальчика и бросившись к лежащей птице. — Ты убить! Ты убийца!
Парк вскочил на ноги. Этого не может быть! Он с трудом попадает в трехфутовую мишень. Как он мог убить ворону одним выстрелом из древней винтовки двадцать второго калибра? Это она во всем виновата. Она прыгнула на него и схватила за руку. Он не собирался стрелять в птиц. Не собирался. Он совершенно точно знает, что не собирался.
— Подойти, — приказала она, голос ее дрожал. — Смотреть, что ты сделать, убийца!
Парк помедлил, прежде чем положить винтовку на землю, проверяя патронник, хотя прекрасно знал, что он пустой.
— Я сказать подойти, — она начала зло рыдать.
Он, спотыкаясь, подошел туда, где стояла девочка. За мишенью лежала на спине ворона, ее крылья беспомощно распростерлись по земле. Голова была повернута набок к правому крылу, и левый глаз смотрел неподвижно и зло. Где-то он уже видел такой взгляд.
Хаааа…
Что он наделал? Убить оказалось слишком просто. Так не должно быть. Ты убиваешь, даже не думая об этом, и уже ничего не поправить.
В глазах у мальчика стояли слезы. Она не должна видеть, как он плачет. Он отвернулся вытереть слезы, и в тот миг, когда он снимал очки, Тхань набросилась на него сзади и повалила на землю. Она его щипала, колотила кулаками по спине, плакала и кричала:
— Убийца! Убийца! Гадкий убийца!
Парк изо всех сил пытался встать. Он был сильнее, но не мог скинуть Тхань. Наконец ему удалось вывернуться и схватить ее за правую руку. Тут она наклонилась и впилась зубами ему в запястье. Мальчик закричал от боли.
— Так тебе! — плакала она. — Теперь чувствовать!
Она снова потянулась, чтобы укусить его. Парк отпустил ее руку и перекатился на спину, чтобы скинуть ее. Но прежде, чем он успел встать, Тхань оказалась у него на груди. Тогда он ударил ее в лицо.
— Так значит! Ты бить девочку! Ты плохой!
— Это ты меня бьешь, маленькая крыса! Ты меня укусила, и ты со мной дерешься, — он схватил ее за запястья и сильно их сжал. — Молись, чтобы мои очки остались целы.
Девочка быстро дернула руками внутрь и вниз и освободилась.
— Я тебя отпустить теперь, — произнесла она. — Хоть ты и убийца, ты ничто.
Она плюнула на землю рядом с его левым плечом.
— Я не драться с ничто.
Она подняла очки и бросила их в него, затем подняла свою бейсболку и натянула ее на голову.
Она права. Его злость медленно сменялась холодным отчаянием. Парк надел очки. Они оказались сильно погнуты. Она права. Несмотря на все свои горделивые мечты, он оказался никем. Мальчик подождал, пока Тхань скроется из виду за холмом, и только потом встал.
Ворона. Ее нужно похоронить, или спрятать, или как-нибудь от нее избавиться. Нельзя же оставлять ее лежать на пастбище с дыркой от пули в…
Он заставил себя подойти снова к тому месту, где лежала птица. Крови нигде не было. Но ведь у птиц должна идти кровь? Конечно, должна. Так где же она? Мальчик осторожно подтолкнул птицу зеленым носком кроссовки.
И тут он увидел кровь. Не много, совсем капельку там, где раньше у вороны была лапка.
Бедное создание. Умереть из-за оторванной лапки куда хуже, чем быть убитой выстрелом в сердце. Глупая, бессмысленная смерть.
«Прости меня, — сказал мальчик вороне. — Я не хотел. Клянусь, я не хотел».
Стоп. Неужели показалось? Он еще раз толкнул тушку. Точно. Парк затаил дыхание. Еще раз. Он уверен, что видел, — да. Да! Птица шевельнулась. Едва-едва, но точно шевельнулась. Он ее не убил.
Это знак. Знак с небес. Бог сказал: «Все в порядке». Все будет хорошо.
— Тхань, — изо всех сил закричал он. — Вернись! Вернись! Она жива!
13. По тусторону тьмы
Тхань не вернулась. Наверно, она его не услышала. Неважно. Он скажет ей потом, сейчас нужно найти безопасное место для вороны. Парк снял футболку и расстелил ее на земле. Птица подняла голову и слабо попыталась клюнуть мальчика. Он аккуратно переложил ворону на футболку, завернул ее и понес к сараю.
Птица явно оживала на руках и начала сильнее клеваться под футболкой.
— Хорошо, девочка. Давай. Борись! Ох.
Ворона боролась, но Парк не собирался ее выпускать. Он старался залезть как можно выше на тюки сена в старом сарае, помогая себе локтями. На самом верхнем тюке мальчик устроил ворону.
— Тебе удобно? — спросил он злые глаза, сверлившие его взглядом. — С тобой будет все в порядке?
Он протянул к птице руку, чтобы вытащить из-под нее футболку, но быстро отдернул — теперь ворона клевалась по-настоящему.
— Сейчас вернусь, — пообещал Парк. — Я сбегаю за помощью.
— Нет, — ответила миссис Дейвенпорт, — мистер Фрэнк позвонил и сказал, что приедет на дойку, думаю, раньше мы его и не увидим. А что?
— Так, ничего.
Вряд ли стоит рассказывать миссис Дейвенпорт про ворону и винтовку.