Странствие по дороге сновидений; Середина октября - смерти лучшая пора; Место, где убивают хороших мальчиков; Хризантема пока не расцвела; Старик в черном кимоно; Ниндзя: специальное задание
Шрифт:
Не дожидаясь вопроса премьер-министра, генеральный секретарь кабинета сообщил:
— Вся страна по-прежнему взбудоражена. Газеты только и пишут об инциденте с «Никко-мару». Вчера на заседании специальной комиссии по безопасности нижней палаты парламента депутаты от оппозиции заявили, что американское командование неправильно информировало нас об инциденте.
— Вот что интересно. Президент США направил мне личное послание с выражением сожаления, — сказал премьер-министр. — То же самое сделал американский посол здесь. Государственный секретарь встретился с нашим послом в Вашингтоне и заявил, что США берут на себя ответственность за инцидент. Словом, американцы ведут себя необычно, а?
— Да, — согласился генеральный секретарь кабинета. — В обычных условиях они ждали бы результатов официального расследования и только тогда заявили бы о компенсации ущерба и о признании ответственности.
Премьер-министр сидел глубоко откинувшись в кресле и положив руки на подлокотники. Под полуприкрытыми веками почти не было видно глаз. Впалые виски и лоб были покрыты старческими пятнами. Дряблую шею стягивал жесткий воротничок белоснежной рубашки.
— А что насчет компенсации?
— Учитывая претензии родственников погибших, адвокаты предъявят Соединенным Штатам иск в четыре миллиона долларов. Но министр ВМС США по закону не имеет права выплачивать по одной претензии больше миллиона. Так что окончательную сумму иска предстоит утвердить конгрессу. Разумеется, после окончания расследования. Надо полагать, что оно не затянется.
— Им придется учесть настроения японцев. Вашингтон не может себе позволить швыряться такими союзниками, как Япония.
— Тем более что это произошло накануне встречи в верхах.
— Вот именно, — в потухших глазах премьер-министра что-то блеснуло. — Мы должны воспользоваться этим моментом и заставить США пойти на уступки.
Шифрованной телеграммой командующий флотом США в зоне Тихого океана оповестил министра ВМС и начальника главного штаба ВМС о том, что экипаж подводной лодки-ракетоносца «Эндрю Макферсон» — за исключением командира лодки и нескольких офицеров, которые по требованию министерства сразу отбыли в Вашингтон, — специальным самолетом вылетает на родину. Лодку принял сменный экипаж.
Копию телеграммы командующий показал генералу Крейгу, которому подчинялись американские части, расквартированные на Японских островах. Посмотрев на часы, генерал Крейг отдал честь адмиралу и вышел из кабинета. Они не обменялись ни одним словом.
Вернувшись в свой штаб на авиабазе США в Иокота, генерал Крейг попросил соединить его с авиабазой в Ацуги, близ Токио. Американский военный персонал располагал на Японских островах собственными системами многоканальной связи, к которым японцы не имели доступа. Штаб командования морской авиацией в западной части Тихого океана ответил, что один из самолетов ЕР-ЗЕ «Ариес» как раз сейчас готовится к вылету.
«Ариес» был шпионским вариантом морского патрульного самолета Р-3 и следил за морскими путями, занимаясь радиоперехватом и фиксируя сигналы радиолокаторов.
Генерал Крейг нажал кнопку вызова адъютанта и приказал соединить с ним подполковника Гейтса, как только тот даст о себе знать.
Ровно в полдень молодой человек в зеленом плаще с погончиками остановился возле уличного телефона-автомата в Ацуги. Он вытащил из кармана несколько десятииеновых монет и стал набирать номер — 2800-408-2836. Прежде чем набрать последние четыре цифры, он оглянулся, за спиной никого не было. Трубку сняли после первого же гудка. Выпалив скороговоркой несколько фраз, молодой человек поспешил повесить трубку.
Без санкции начальства он, как и любой другой американский военнослужащий, не имел права вступать в какие бы то ни было отношения с японцами. Тем более с сотрудниками второго исследовательского отдела штаба военно-морских «сил самообороны», которые занимались разведкой и контрразведкой.
Капитан второго ранга Катаока, неслышно ступая по мягкому ковру, подошел к столу, положил перед адмиралом докладную записку и сделал шаг назад.
Надев очки, начальник военно-морских «сил самообороны» прочитал документ. Катаока, вежливо склонив голову, изучал узор на ковре. Закончив, адмирал снял очки и протянул листок Катаока, который тут же спрятал его в светло-серую папку.
— Степень достоверности? — спросил адмирал.
— Сто процентов, — почтительно ответил Катаока.
Адмирал положил локти на стол, так что дощечки погон с одной широкой и тремя узкими полосками, из-за которых для цветка хризантемы почти не осталось места, задрались вверх почти под прямым углом — опытный взгляд Катаока определил, что начальник штаба сильно похудел за последние месяцы.
— Это нужно предотвратить, — приказал адмирал.
— Слушаюсь, — произнес Катаока.
Он повернулся на каблуках и вышел. Его ладную фигуру проводил завистливый взгляд стареющего адмирала.
Проходя мимо кабинета заместителя и в скором будущем преемника начальника штаба — вице-адмирала Тэрада, Катаока заметил, что он по-прежнему отсутствует. Где находится вице-адмирал, знал, по-видимому, только начальник штаба.
Инспектор Акидзуки был разочарован. Среди бумаг в папке депутата Нирадзаки не было ничего, что могло бы помочь следствию.
Инспектор не очень внимательно следил за политикой, но теперь понял, почему фамилия Нирадзаки оказалась ему знакомой. Депутат от оппозиции был известен своими резкими выступлениями против военной политики правительства и руководства управления национальной обороны.
Акидзуки был склонен считать убийство депутата политическим: денег у Нирадзаки не взяли, других ценностей у него с собой не было. Но почему именно сейчас кто-то решил убрать Нирадзаки? Его не тронули даже тогда, когда он с парламентской трибуны обвинил «силы самообороны» в подготовке мятежа. Инспектор, размышляя, ходил по комнате и бормотал:
Вздымается волна из белых облаков, Как в дальнем море, средь небесной вышины, И вижу я — Скрывается, плывя, В лесу полночных звезд — ладья луны.